Короче, с тех пор кукла валялась на даче, и Лиза даже не прикасалась к ней, говоря всем, что «Маша болеет». Называть игрушку ее настоящим именем Лизонька отказывалась.
И вот теперь Рябой — золотые руки — починил ребенку любимую игрушку.
У Лизы сияли глаза. Она подбежала к Рябому и, обняв его за шею, чмокнула в морщинистую щеку. Тот взял девочку на руки и погладил по голове, а девочка доверчиво прижалась к нему.
Артур стоял в стороне и, насупившись, смотрел на эту сцену. Мутный лишь хмыкнул, а Скворец, с тех пор как получил бутылкой по голове, вообще ни на что не реагировал.
К ночи дети запросились спать. Но Мутный категорически запретил их укладывать. Он приказал нам сидеть в кухне и помалкивать. Сам «предводитель» ходил по комнате взад-вперед и что-то обдумывал. Когда моя голова уже в пятый раз склонилась вниз, стукнувшись о крышку стола, Мутный подошел к своим товарищам и что-то сказал им. Те быстро начали собираться.
Мутный подошел к вешалке и снял с нее мое платье, в котором я приехала на дачу. Резко дернув, он оторвал от него пояс и двинулся ко мне.
Честно говоря, я подумала, что он хочет меня удушить, и стала медленно отодвигаться к подоконнику. Но Мутный подошел и сказал:
— Руки!
— Что? — не поняла я.
— Руки давай! — рявкнул он.
Я протянула ему руки ладонями вверх. Они дрожали. Он грубо схватил их и стал связывать поясом. Я молчала и думала: а что же они сделают с детьми?
Мутный связал мои руки и ноги и заткнул рот грязной тряпкой, лежавшей на столе. Вот когда я пожалела, что не стираю их вовремя!
Правда, с Артуром и Лизой Мутный обращался помягче, чем со мной, но связал и их, а рты им заткнул носовыми платками, вытащенными из карманов детишек. Дети не плакали, они только испуганно ворочали глазенками.
Потом Мутный полюбовался результатами своего труда, проверил узлы и остался доволен. Перед дверью остановился, улыбнулся и, галантно поклонившись, произнес:
— Ариведерчи, леди!
После этого он исчез в ночи. Мы остались сидеть на полу, куда стащил нас Мутный. Пошевелиться было можно, но весьма проблематично. Бедная Лизонька просто заснула прямо на полу в очень неудобной позе. Артур прислонился к стенке и закрыл глазки.
А я даже не могла сказать им ни слова, даже успокоить не могла ничем!
Противная тряпка наполняла рот, я чувствовала отвратительный солоноватый привкус, мне хотелось выплюнуть ее и долго-долго чистить зубы и полоскать рот. Несколько раз даже поднималась волна рвоты, но я сдерживала ее.
Повозившись немного, я решила добраться до табуретки и попробовать перетереть пояс о ее угол. До табуретки-то я добралась, но с остальным было сложнее. Пояс никак не хотел перетираться. Зато руки мои покрылись красными полосками и страшно горели.