Нельзя сказать, что Реджинальд Ингрэм взбодрился духом после визита этого посла. Он так глубоко погрузился в пучину стыда, что чувствовал, будто ничто не может вернуть ему самоуважение. Однако теперь у него появился новый повод для самоистязания. Рыжий Моффет оказался в тюрьме. Должен ли он как христианин и священник посетить своего врага?
Ингрэм терзался, размышляя об этом, до тех пор, пока в его хижине не появился священник Педро. Он был переполнен новостями и мог рассказать в деталях обо всем, что касалось ареста Моффета.
— Дьявол наказан! — объявил доминиканец. — Теперь Рыжий Моффет корчится в тюрьме в страхе за свою жизнь.
— Как вы думаете, его повесят за то, что он сделал? — спросил Ингрэм со смесью тоски и любопытства.
— По закону — нет, — ответил священник. — Суд присяжных Биллмэна не может осудить Моффета за убийство Бена Холмэна, который был известным мерзавцем. Но для бедняги Рыжего есть другая опасность.
— Другая опасность?
— Ну конечно. Знаете, существует такая штука как толпа.
— Я не понимаю.
— Поймете, если этим вечером выйдете в центр города. По городу уже идет шепоток, и я думаю, что после наступления темноты вокруг тюрьмы соберется приличная толпа намеревающихся вытащить Рыжего и повесить.
— Погодите! — воскликнул Ингрэм. — Я думал, что Рыжий Моффет пользуется в городе популярностью.
— Шесть дней в неделю — да, — сказал доминиканец. — Но на седьмой день его враги могут оказаться в седле, а сегодня, кажется, и есть этот седьмой день.
Сказав это, брат Педро вышел, а Ингрэм погрузился в меланхолическое состояние, в котором он пропадал остаток дня.
Но когда наступил вечер, он уже знал, что должен делать. Он пойдет к тюрьме и будет рядом, когда наступит решительный момент. Что конкретно побудило его пойти, он не знал. Он не мог искренне сказать, что желает здоровяку Моффету добра. И тем не менее…
Идя по улице, священник твердил себе, что, в случае нападения толпы, попытается сделать для заключенного все, что может. Когда он добрался до окрестностей тюрьмы, то обнаружил там толпу, состоявшую из людей всех возрастов и социальных статусов. И у каждого на устах была одна тема — участь Рыжего Моффета, который сейчас сидел в тюрьме в ожидании своего конца.
Священник прошел через толпу, как привидение; казалось, никто его не слышит и не видит. Его присутствие было неосязаемым, не стоящим внимания.
Это была странная толпа — люди собирались маленькими группками то тут, то там, и говорили тихими, серьезными голосами. Иногда из толпы доносились более громкие и резкие голоса. Это кто-то вспоминал какой-нибудь дурной поступок со стороны Рыжего Моффета, какой-то эпизод из его прошлого, где не обошлось без стрельбы и крови.