а не Дуэйн Корсон с причала и не какой-нибудь там Риччи Эшлок, над которым она потешалась с подругами.
Медленно тянулись минуты. Джесси постоянно крутилась, пытаясь усесться поудобнее. Сегодня, казалось, его колени были ужасно костлявыми и неудобными, но, как ни странно, ее вдруг потянуло в сон и она даже задремала минут на пять. А может, и на подольше. Ее разбудил порыв ветра, почему-то вдруг очень холодный. Вокруг все изменилось. Цвета – такие яркие до того, как она закрыла глаза, – теперь поблекли, и даже свет дня как будто потускнел. Такое впечатление, словно день вылинял и все его краски выцвели. Джесси снова посмотрела в самодельный телескоп и была крайне удивлена, даже поражена – теперь виднелась лишь половина солнца. На часах было девять минут пятого.
Вот оно, папочка. Солнце гаснет!
Да, – согласился он. Его тон был задумчивым и каким-то неуверенным. – Точно по расписанию.
Она обратила внимание, что, пока она спала, его рука поднялась чуть выше по бедру.
Уже можно смотреть через стеклышко, пап?
Еще нет. – Его рука скользнула еще выше. Она была теплая, потная, но приятная. Джесси накрыла его руку своей, обернулась к нему и улыбнулась.
У меня прямо дух захватывает!
Да, – отозвался он все тем же странным тоном, – у меня тоже, малыш. Даже больше, чем я ожидал.
Время шло. В телескопе луна потихоньку наползала на солнце. На часах – пять двадцать пять. Почти все внимание Джесси было сосредоточено на солнечном диске, исчезающем в объективе картонного телескопа. Но какая-то ее часть продолжала недоумевать, почему сегодня его колени такие жесткие. Что-то настойчиво упиралось ей в попу. Она подумала, что это рукоятка кого-то инструмента… отвертки там или молотка.
Джесси вновь заерзала, пытаясь устроиться поудобнее. Отец судорожно выдохнул воздух.
Папа? Я слишком тяжелая? Тебе больно?
Нет, все в порядке.
Джесси посмотрела на часы – пять тридцать семь. До полного затмения оставалось четыре минуты или чуть больше, если часы спешат.
Уже можно смотреть через стекло?
Нет, малыш, но уже скоро.
По радио на волне WNCH Дебби Рейнольдс пела что-то из цикла «Темные времена». «Старый страшный филин охотился за голубкой. Тамми, Тамми, Тамми – влюблена». Потом ее голос заглушил ураган скрипок, и песня кончилась. Диджей сообщил, что в Лыжном Городе, США (так обычно они называли Северный Конвей), уже темнеет, но над Нью-Хемпширом высокая облачность, поэтому затмения почти не видно. Люди разочарованы.
Но мы-то с тобой вовсе не разочарованы, правда, папа?
Ни капельки, – согласился он и как-то странно вздрогнул. –