. Толстые пухлые губы, похожие на дольки разрезанного плода. Тонкий, как бритва, нос.
Мэгги на секундочку задержалась за плечом у Джесси, явно желая быть замеченной, потом хмыкнула и удалилась. Минут через сорок пять Джесси случайно взглянула налево, на миг оторвавшись от клавиатуры, и увидела поджаренный сандвич с сыром. Сандвич давно остыл, сыр превратился в неаппетитную массу, но она все равно проглотила его за пять укусов. Курсор опять заплясал по экрану, медленно, но верно уводя Джесси все дальше в лес – в самую чащу.
Я слегка успокоилась, но потом подумала: «Он мог наклониться, чтобы его не было видно в зеркале». В общем, я кое-как развернулась, хотя такой слабости, как тогда, я вообще не испытывала никогда. Я даже не знала, что бывает такая слабость. При малейшем движении руку пронзало болью, словно ее протыкали раскаленным железным прутом. Разумеется, там никого не было; и я пыталась себя убедить, что я ничего и не видела – только тень… что это были лишь тени и игра моего воспаленного воображения.
Да, я пыталась себя убедить. Но я сама в это не верила, Рут… пусть даже был светлый день, и я была без наручников, и благополучно выбралась из дома, и сидела теперь у себя в машине, закрытой на все замки. Я себе вбила в голову, что если его нет на заднем сиденье, значит, он прячется в багажнике, а если его нет и в багажнике, значит, он притаился снаружи, у заднего бампера. Иными словами, меня не покидало жуткое ощущение, что он где-то рядом. Что теперь он всегда будет где-то рядом. Я хочу, чтобы ты это поняла – ты или кто-то другой. Главное, чтобы хоть кто-то понял. Он был где-то рядом. Пусть даже умом я понимала, что все это бред, что скорее всего это были лишь тени и лунный свет… но он был где-то рядом. Или, может быть, правильнее сказать – оно. Когда светит солнце, мой ночной гость «человек с белым лицом», но когда наступает ночь, он превращается в «существо с белым лицом». Но так или иначе – он или оно, – на рациональном уровне я сумела избавиться от его призрачного присутствия. Но оказалось, что этого недостаточно. Потому что всякий раз, когда в доме что-то поскрипывает по ночам, мне кажется, что он вернулся. Всякий раз, когда странные тени танцуют на стене, мне кажется, что он вернулся. Всякий раз, когда я слышу незнакомые шаги у себя за спиной, мне кажется, что он вернулся – вернулся, чтобы закончить начатое. Он был в «мерседесе» в то утро, когда я очнулась, и почти каждую ночь он приходит ко мне в дом на Восточной набережной… может быть, прячется за занавесками или в кладовке, и этот кошмарный плетеный короб стоит на полу у его ног. Настоящих чудовищ не убьешь банальным колом в сердце, и знаешь, Рут, я ужасно