И еще я знала, что из общежития ты переехала к трем Сьюзи из Университетского женского клуба – принцессам в джемперах с треугольным вырезом и белых блузках. И у каждой, я думаю, было по несколько комплектов трусиков с вышитыми днями недели. Я уверена, что именно тогда ты решила начать тренироваться, чтобы вступить в олимпийскую сборную по вытиранию пыли и натиранию полов. Ты вела себя так, словно в тот вечер в ньювортской часовне вообще ничего не произошло. Словно и не было этого вечера, словно и не было боли, ярости и слез. И меня тоже как будто не было. Да, конечно, мы иногда встречались, ели пиццу в забегаловке «У Пета». Но в общем-то наша дружба кончилась, правда? Когда пришло время выбрать между мной и тем, что случилось на озере в июле шестьдесят третьего, ты выбрала затмение.
Стакан с водой задрожал сильнее.
– Почему сейчас, Рут? – спросила Джесси, даже не осознавая, что она говорит это вслух. – Почему именно сейчас, хотелось бы знать? С учетом того, что ты сейчас – часть меня? Почему именно тогда, когда мне нельзя отвлекаться и надо быть сильной?
Самый очевидный ответ был также и самым неприятным: потому что внутри у нее поселился враг – мерзкая, скандальная сука, которой нравилось то, что Джесси прикована наручниками к кровати, и у нее все болит, и ей ужасно хочется пить, и она напугана и несчастна. Сука, которой хотелось злорадствовать и совсем не хотелось, чтобы Джесси стало хоть чуточку лучше. И которая пойдет на все – на любую низость, – лишь бы все осталось, как есть.
Полное солнечное затмение тогда длилось всего лишь минуту, Джесси… Но похоже, что у тебя в голове оно все еще продолжается.
Джесси закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы унять дрожь в руках. Теперь она обращалась к Рут не как к части себя, которая вдруг решила поиграть в самостоятельность – как сказала бы Нора Кэллиган, – а так, как будто она говорила с другим человеком.
Оставь меня в покое, Рут. Если тебе все еще захочется обсуждать эту тему, то пожалуйста, ради Бога, но только после того, как я наконец попью.
– А сейчас заткнись, мать твою, – закончила она хриплым шепотом.
Ага, – тут же отозвалась Рут. – Я знаю, что у тебя в голове живет кто-то еще, кто говорит моим голосом и кто пытается все испортить. Он, без сомнения, великий чревовещатель, но это не я. Я любила тебя и до сих пор люблю. Именно поэтому я старалась поддерживать связь с тобой. Да и к тому же, по моему глубокому убеждению, такие сучки, как мы, должны держаться вместе.
Джесси попыталась улыбнуться, но ей мешала самодельная соломинка.