- Ну, ты посмотри, он же рядом с ней – щенок,- подсказал мужчина.
Только сейчас Хмылёв осознал, что действительно солдатик смотрится явно моложе своей собеседницы.
- Старшая сестра, между ними есть сходство,- наконец предположил Хмылёв, не в силах поверить, что так может выглядеть сорокалетняя женщина.
- Конечно, есть... – негромко рассмеялся мужчина.- Какая сестра, я же тебе говорю, ей минимум сорок. Мать это, мать. Когда пойдёт в расположение, спроси у него...
К КПП со стороны внутреннего двора военного городка подошёл высокий представительный полковник. Хмылёв бросил ладонь к виску. Полковник и мужчина обменялись рукопожатием.
- Это ко мне,- сказал полковник дневальному и повёл посетителя за собой.
- Спроси, не забудь, - проходя КПП, напомнил мужчина.
Сидевшие на корточках, наконец, встали и начали прощаться. Солдатик держал в руках целлофановый пакет, видимо, с провизией, которую ему принесли. Хмылёв смотрел на женщину, не отрывая глаз. Не может, не должна так одеваться и так выглядеть мать солдата, не может она иметь такой груди, бёдер, спины, такого моложавого, ухоженного лица... Был бы он постарше, поопытней он бы разглядел немало "деталей", свидетельствующих, что перед ним не молодая девушка... Во первых, когда она поднялась, у неё в ушах заблестели на солнце большие, явно "женские", а не "девичьи" серьги. И потом, несмотря на то, что она смело открыла спину и плечи, обнажить в столь жаркий день пупок, как это делали в Москве едва ли не поголовно все женщины и девушки моложе тридцати лет, она не решилась. Хмылёв не замечал этих деталей, он видел лишь то, что эта женщина не то, что на сорок, на тридцать пять не смотрится, она смотрится моложе... Он всё же ещё надеялся, что его гипотеза насчёт старшей сестры оправдается. Парень из глубинки, он не мог поверить, что мать русского солдата, может быть не такой, какой она существовала в его сознании, в сознании подавляющего большинства других солдат, населения всей России, какой была его собственная мать... Плохо, бедно одетые, некрасивые, рано состарившиеся, болезненные... всё равно какие, худые или толстые, но болезненные, ещё не старухи, но почти... Даже богато или просто хорошо одетыми матери русских солдат быть не могли, только в дешевых платках, неприглядных кофтах, грубых башмаках, или стоптанных и опять же дешёвых сапогах. За всё время своей службы Хмылёв, лицезрел лишь одну богато одетую солдатскую мать. То была мать, навещавшая служившего в их роте армянина из Ростова. У неё, казалось, золото светилось отовсюду, с ушей, всех пальцев рук, с груди, изо рта. Но ту расползшуюся, бородатую, безобразную глыбу с девушкой спутать было никак нельзя...