– Послушайте, Ян Александрович, что вы мне детский сад устраиваете! Вы думаете, я не найду кандидата на эту должность помимо вас, что пытаетесь мне еще какие-то условия ставить? Это мое предложение вы можете рассматривать исключительно как мою любезность, как желание поощрить вас за хорошую работу. Извините, конечно, но это вы нуждаетесь во мне, а не я в вас, поэтому вам придется принять мои условия.
– Или не принять, – буркнул Колдунов.
– Что, простите?
– Я не могу уйти и бросить своих сотрудников. Они же не бросили меня, хотя каждый из них имел возможность найти себе место получше, где зарплата больше, а работы меньше. Вот вы говорите, что я лучший хирург больницы, но, поверьте, без своих сотрудников я – ничто. Мы – одна команда, как ни высокопарно это звучит.
– Достойный ответ. Но, Ян Александрович, я ничего не могу сделать. Все должности уже обещаны. Думаю, имеет смысл вам оставить свой подростковый максимализм и со спокойной совестью принять мое предложение. Поверьте моему жизненному опыту: если бы я предложила место на коммерческом отделении любому человеку из вашей команды, он бы немедленно согласился. И его было бы не в чем упрекнуть, как будет не в чем упрекнуть и вас, когда вы примете должность. Дружба и взаимовыручка – это, конечно, хорошо, но карьеры на этом не сделаешь.
Алевтина Васильевна снова положила свою ладонь на руку Яна.
– Перестаньте дурить, дорогой.
Колдунов знал точно: один, без своих, он на новую должность не пойдет. Да Господи, так ли ему было хорошо в сливках медицинского общества, чтобы вновь стремиться туда? В конце концов, сейчас его положение было вовсе не таким ужасным, как он пытался убедить себя. Он был свободен. Для того чтобы удержаться на посту, ему не нужно перед кем-то унижаться и совершать противоправные поступки. Он жил в ладу со своей совестью. А что его ожидало? Взяв хорошую должность путем маленького предательства, он продолжал бы совершать низкие поступки, каждый раз находя оправдание своей подлости. Тут Ян вспомнил, что является принципиальным противником платной медицины. Он всегда настаивал на том, что человеческая жизнь бесценна и что человек должен получать все необходимое для ее сохранения независимо от своего благосостояния. Нельзя дать человеку умереть из-за того, что у него не хватает денег на антибиотики. Хорош же он будет, если после таких деклараций возглавит коммерческое отделение!
Он взял руку Алевтины Васильевны и нежно поцеловал, стараясь не промахнуться мимо цели.
Оба поднялись.
– Не жили богато, не фиг и начинать. – Ян махнул рукой и, слегка покачиваясь, направился к выходу.