Обычно к коже не пристают никакие волокна. Два специалиста разделили между собой сиденья, обшаривая их дюйм за дюймом, но ничего, кроме нескольких песчинок, так и не нашли. Они обследовали их изнанку, где кожа была застрочена параллельными швами, и под ними скопились катышки пыли и однопенсовая монета. Но затем им повезло. Среди швов, еле различимый глазом, лежал волосок. Экспертам далеко не сразу удалось его извлечь. Один-единственный светлый волосок, вырванный с корнем и упавший на пассажирское сиденье.
Новое открытие обнаружилось при ярком свете наведенного фонаря. Вещица провалилась в загиб шва и прилипла к нему. Один из судмедэкспертов подхватил пинцетом какой-то кусочек розового стекла. Волосок и розовое стекло поместили в разные коробки-контейнеры, собираясь отдать в лабораторию на тестирование.
* * *
Прошло уже больше двух часов, а Макдоуэлл по-прежнему плакал, рассказывая о своих отношениях с жертвой, Берил Виллиерс.
— Берил любила экстази, не могла без этой штуки и дня прожить. Ей так нравилось чувствовать эйфорию, вы поняли, о чем я? Никак не мог ее остановить. У меня возникли проблемы, меня погнали в шею, а она начала принимать их все чаще. Ну, и больше полугода я не выдержал. Загремел в тюрягу, а когда вышел оттуда, она меня бросила. Сбежала. Я искал ее по всему Манчестеру, а потом нашел в этой дыре у Лилиан Даффи. Явился туда, пообщался с кучей старых шлюх. Говорю вам, я хотел, чтобы она вернулась. Я любил ее.
— Вы тут все время повторяете, как вы искали Берил. Значит, она поселилась тогда у Лилиан Даффи? — осведомился Лангтон.
Макдоуэлл на минуту замялся.
— Да, в этой проклятой хибаре на Шаллкотт-стрит. Теперь Берил подсела на героин, а Лилиан Даффи отправила ее торговать собой на улице.
Лангтон начал раскладывать на столе фотографии жертв, а Макдоуэлл тыкал пальцем в снимки.
— Ага, ага, вот они все. То приходили туда, то уходили. Да почти каждая шлюха в Манчестере там кантовалась.
Лангтон бросил взгляд на Анну.
— Вы видели у них в доме ее сына?
— Да.
Судя по описаниям Макдоуэлла, Энтони рос еще более жалким и заброшенным, чем представляла себе Анна. Ребенок воспитывался в доме, полном женщин, но на него либо не обращали внимания, либо били. Он находил временное убежище и отдыхал лишь у приемных родителей, но ненадолго, потому что мать постоянно требовала вернуть его ей.
— Вам уже задавали вопрос об убийстве Лилиан Даффи, не так ли?
— Вот черт! Я же тогда пошутил. Просто мы с ней однажды поцапались. И она вовсе не валялась на земле, а стояла, когда я оставил ее там, на дорожке. А ее сынок был рядом и смотрел на меня как полоумный. Потом я услышал, что ее забрали копы — избитую и всю в крови. Он-то ее и излупил.