Взгляд Элеоноры потух. Она безучастно уставилась в пол, не желая ни думать, ни отвечать на мои вопросы. Как не было мне ее жаль, а пришлось настоять на ответе.
— Так что насчет сантехника? В разговоре с Владом вы упоминали об этом?
— Точно не помню. Кажется, нет. Я говорила что-то вроде того, что поездку в банк придется отложить, что мне необходимо быть в больнице, с мужем. Влад согласился со мной. Сказал, что так будет правильнее. Что мы сможем встретиться позже. Что он, быть может, даже приедет ко мне домой, раз уж мужа не будет. Я категорически отказала. Противно это. Муж в больнице, а мы тут, в его постели. Нет, на это я согласия дать не могла. Наплела что-то про прислугу, про злые языки, про вездесущие глаза и уши. А говорила ли про сантехника? Не помню.
— Ну хорошо. Оставим эту тему. Когда вы планируете увидеться с Владом?
— Не знаю. Все так запуталось. С момента кражи мы виделись всего однажды, и то мельком. У меня забот по горло, да и Влад к отъезду готовится.
— Ольшанский уезжает? Когда? — воскликнула я.
— На днях. Сегодня или завтра. Не помню.
Несмотря на то, что мне с самого начала было понятно, что виновник пропажи надолго в Тарасове не задержится, я надеялась, что произойдет это не так скоро.
— Куда он направится из Тарасова, знаете?
— В Таганрог. У него там родственники. По крайней мере он так сказал. Поеду, говорит, родню навещу. Больше года не виделись.
— Влад остановился в гостинице?
— Да. Гостиница «Словакия». Это на набережной. Он очень любит воду.
— У вас есть его фото?
— Нет. Вместе мы не фотографировались. А дарить фотографии даме сердца? По-моему, такое только в юности бывает.
— Ну, хоть описать его вы можете? Как он выглядит? Высокий или низкий? Полный или худой? Цвет волос, разрез глаз.
— Он обыкновенный. На внешность — обыкновенный, — ответила Элеонора. — Но для меня это ничего не значит. Влад — необычный человек! Если вы понимаете, что я имею в виду.
— Я понимаю, но в настоящий момент меня интересуют более конкретные детали, — настаивала я.
— Прошу вас, не мучьте меня. Уверяю, вы ошибаетесь насчет Влада!
— Ладно, разберемся, — пообещала я и добавила, прощаясь. — Если Ольшанский с вами свяжется, ни в коем случае не спрашивайте его ни о чем! И постарайтесь, чтобы он ничего не заподозрил. Это очень важно, понимаете?
— Я поняла, — вяло повторила за мной Элеонора. — Ничего не спрашивать, ничего не говорить. Что ж тут непонятного.
Я оставила ее в гостиной, а сама прошла на кухню. Там Ленка, сунув наушники в уши, слушала шедевры звезд российской эстрады и, подпевая им, чистила кастрюли. Я тронула ее за плечо, привлекая к себе внимание. Ленка вздрогнула от неожиданности, выдернула наушники из ушей и накинулась на меня с упреками: