- Явилась, не запылилась!.. - зловеще пропел Колька, увидав Паню. Это где же ты гуляла?
- Бабка Тоня рубшинская помирает, - ответила Паня, свечку просила поставить. Я в Погост бегала.
- Ди-ивно! - колькин голос высох, стал ломким, как прошлогодняя солома. - Посевная идет, а она по церквам гуляет! Комсомолка... Ладно, иди на делянку, разбираться с тобой будем потом...
И уже уходя, крикнул:
- А бабка твоя померла! Только что померла, рубшинские сказали.
"Небось еще и свечка не догорела", - подумала Панька.
Панино дело Колька вынес на комсомольское собрание. Ячейка в колхозе была невелика, собрались быстро. Колька в две минуты доложил панино преступление и добавил:
- Обсуждать тут нечего, предлагаю - гнать ее из комсомола, - и первый поднял руку. Зорко обвел взглядом собравшихся, и руки остальных тоже неуверенно поползли вверх.
Только андреевский Леха, панин одногодок, продолжал сидеть, разглядывая сцепленные на коленях руки. Так же как и Колька был Леха бит войной, но не на фронте, а здесь же на мху, в партизанах. Осколочный шрам косо пересекал его лицо, невидящий глаз чуть поблескивал из-под опущенного века, поэтому казалось, что Леха подмигивает кому-то.
- Ты почему не голосуешь? - колькин голос поднялся на зловещую надрывную ноту.
- Я голосую, - сказал Леха. - Я против.
- Как это против?
- А так. Ты Паньку без году неделя знаешь, а я с ней войну на островах мыкал. Панька в отряде за сестру милосердия была. Сколько народу они с бабкой Тоней из могилы вытащили, - Леха провел пальцами по шраму на лбу и продолжал, уставившись мертвым, подмигивающим глазом в переносицу бригадиру: - И сейчас она и в церковь ходила, и на поле опоздала не из-за себя, а потому что о покойнице Тоне старалась. Ей учиться надо на фельдшера, а может и на доктора, а ты из комсомола гнать! Кто ж ее возьмет после такого?
- Ясно... - протянул Колька. - У вас тут порука. Спелись. Но у меня это не пройдет, здесь я партизанщины не допущу...
Паня увидела, как багровея полез из-за стола Леха, и упредила его, сказала зло и хлестко:
- Дала бы тебе по морде за такие слова, да рука на калеку не поднимается. А ты, к тому же, и воин знатный. Так что живи, коли получится.
Колька хлебнул раскрытым ртом воздуха, сел, потер лоб целой рукой.
- Хорошо, - сказал он дребезжащим голосом. - Позиции определились. Большинство за исключение. Переходим ко второму вопросу. А посторонних, остро улыбнулся он, - попрошу очистить помещение...
Панька поднялась, боком вышла из-за стола. Клеенчатая дверь закрылась за ее спиной. Последнее, что расслышала Панька, были слова бригадира, обращенные к Лехе: