Джиллиан промолчала, когда он повел ее к лестнице. Ах, как она скучала по темной башне и их запретным поцелуям!
— Макгрегор…
Они остановились и посмотрели на Джорджа и Сару, стоявших у подножия лестницы.
— Я просто хочу поговорить с ней наедине, капитан, — сказал Колин, давая понять, что речь шла только о беседе. Но Джиллиан надеялась, что ее ожидало и нечто большее. — А после этого я поговорю с вами.
Джиллиан подумала, что Джордж воспротивится. Ну и пусть! Это не имело значения! Она хотела остаться наедине с горцем, и никто не мог остановить ее. Но капитан, как ни странно, молча кивнул и ушел, чтобы присоединиться к гостям.
Оставшись одни, они свернули, прошли по коридору и скрылись от посторонних глаз. Джиллиан надеялась, что Колин схватит ее в объятия и зацелует до бесчувствия. Когда же он замедлил шаг, она остановила его и спросила:
— Так что вы собирались мне сказать? Я вижу по вашему лицу, что вы чем-то обеспокоены. Что вас тревожит?
Он тихо рассмеялся, но смех показался ей неискренним из-за огорчения, написанного на его лице.
— Во-первых — осознание того, что я стал слишком предсказуемым.
Она придвинулась к нему поближе и поднесла ладонь к его лицу.
— Вы собираетесь таиться и от меня — как поступаете со всеми остальными?
Его многозначительный взгляд задержался на ее лице.
— Я на все готов ради вас, Джиллиан… и это чертовски меня пугает.
Это было не совсем то, что она ожидала услышать, но этот ответ все равно обрадовал ее. Он уже сделал для нее все возможное, и Джиллиан взамен отдала ему свое сердце. Она очень хотела, чтобы он принял его, и молилась, чтобы в ответ он предложил ей свое.
— Колин, — прошептала она у самых его губ, когда он склонился к ней, — я люблю тебя.
Она была почти уверена, что увидела его улыбку перед тем, как он поцеловал ее. Ох, но он не просто поцеловал ее. Если бы так, она, возможно, сумела бы забыть его когда-нибудь, если он ее покинет. Его губы, казалось, обжигали, раздувая пожар в ее крови. Она в ответ крепко прижалась к нему и прерывисто вздохнула, когда его сильные руки сомкнулись вокруг нее.
Джиллиан чувствовала, что он пытался обуздать себя, боролся с собой, — но зачем? Ведь она — женщина, а женщина всегда понимает, когда затронула сердце мужчины. К тому же он так тепло относился к Эдмунду… Но очевидно, что-то другое пугало его и побуждало сдерживаться. Может, это был свирепый зверь, уложивший на месте пятерых разбойников, чтобы спасти Эдмунда? Выходит, опасно давать волю его страсти?
Джиллиан хотелось верить, что она сумеет найти ответы на эти вопросы.