Через мгновение Дэймон отвернулся, запрокинув голову назад. Несколько секунд прошли в полном молчании.
— Звезды… Сегодня они особенно яркие.
Я проследила за его взглядом, немного смутившись от столь резкой смены темы. Ночное небо было темным, но среди чернильной мглы мерцали сотни ярких точек.
— Да, и правда красиво. — Я закусила губу. — Они напоминают тебе о доме?
Последовала пауза.
— Мне бы хотелось, чтобы напоминали. Воспоминания, даже горькие, лучше, чем ничего, так ведь?
Мою грудь сжало тисками. Зачем я его об этом спросила? Знала ведь, что он ничего не помнил о своей планете.
Снова заправив за ухо волосы, я стала рядом с ним, вглядываясь в ночное небо.
— Старейшины… они помнят что-нибудь о Лакс?
Он кивнул.
— Ты когда-нибудь просил их рассказать тебе… о ней?
Он явно хотел ответить, но потом рассмеялся:
— Вроде бы все так просто, верно? Но… я всегда старался держаться как можно дальше от колонии.
Его можно было понять, но я все равно не могла уловить истинной причины этого решения? Дэймон и Ди крайне редко упоминали о Лаксенах, которые оставались жить в колонии среди лесов, окруженных горами Сенека.
— А как насчет мистера Гаррисона?
— Мэтью? — Дэймон покачал головой. — Он никогда не говорит об этом. Думаю, для него это слишком болезненно… война, потеря всей семьи.
Оторвав глаза от звезд, я взглянула на Дэймона. Выражение его лица было жестким и одновременно тревожным. А я ведь не слишком задумывалась о том, как тяжело им пришлось. Всем Лаксенам. Война превратила их в беженцев. Земля являлась для них практически враждебной планетой, если учесть, в каких условиях им приходилось жить. Дэймон и Ди не помнили своих родителей и потеряли брата. Мистер Гаррисон с самого начала остался совсем один и, бог знает, сколько еще Лаксенов разделили с ними ту же участь.
В моем горле образовался ком.
— Мне жаль… что все так случилось.
Голова Дэймона качнулась в моем направлении.
— Почему ты вдруг извиняешься?
— Я… мне просто очень жаль… вам всем пришлось пережить слишком много. — Каждое слово эхом отзывалось в моем сердце.
Какое-то мгновение он удерживал мой взгляд, а потом отвел глаза в сторону, тихо рассмеявшись. Но в его смехе не чувствовалось веселья, и я начала опасаться, что сказала что-то лишнее. Возможно, так и было.
— Продолжай говорить в том же духе, Котенок, и я…
— Ты что?
Дэймон спрыгнул с порога на землю. Его улыбка была сдержанной.
— Я решил обойтись с тобой… мягче, чем хотел изначально, поэтому оставляю в качестве предельной черты канун Нового года.
Не дав мне возможности ответить, Дэймон исчез так стремительно, что я даже не успела проследить за траекторией его движения. Прижав руку к груди, я стояла там, на пороге, пытаясь осмыслить все то, что только что случилось. В какой-то момент… совершенно сумасшедший момент, я чувствовала, что между нами возникло нечто большее, чем просто физическое влечение.