— Закрыто? В середине дня? — спросила Стефани с ноткой тревоги, в мыслях, если не в голосе.
— Если кто-то придет с новостями, то постучит, — весьма разумно ответил Винс. — Если с сенсацией — забарабанит в дверь.
— А если в городе начнется пожар, мы услышим сирену, — вставил Дейв. — Пошли на террасу, Стеффи. Нельзя упускать августовское солнце: оно нас ждать не будет.
Стефани посмотрела на Дейва, потом на Винса Тига, в девяносто соображавшего не хуже, чем в сорок пять. Она в этом убедилась.
— Учеба продолжается?
— Точно, — кивнул Винс, и, хотя он улыбался, она чувствовала, что говорит он серьезно. — Ты же знаешь, в чем везет таким старикам, как мы.
— Вы можете учить только тех, кто хочет учиться.
— Ага. Ты хочешь учиться, Стеффи?
— Да, — без запинки ответила она, несмотря на необъяснимую внутреннюю тревогу.
— Тогда выходи на террасу и присядь, — предложил Винс. — Выходи и присядь.
Так она и поступила.
Горячее солнце, прохладный воздух, бриз, благоухающий запахом соли, наполненный звоном склянок, сигнальными гудками, шумом плещущейся воды. Все эти звуки она полюбила в первые недели. Мужчины сели по обе стороны от нее, и, пусть Стефани этого не знала, у обоих в головах мелькнула одна и та же мысль: Красота в обрамлении старости. Ничего фривольного эта мысль в себе не несла, потому что старики понимали: намерения у них самые чистые. Они уже уяснили, как хороша Стефани в работе, сколь велико ее стремление учиться, и жадность до знаний только разжигала желание учить.
— Итак, — начал Винс после того, как все устроились, — подумай об этих нераскрытых тайнах, упомянутых нами за ланчем с Хэнретти: «Лиза Кабо», Береговые огни, Бродячие мормоны, Отравление в церкви Тэшмора, — и скажи мне, что их все объединяет.
— Они все остались нераскрытыми.
— А если подумать, дорогуша? — спросил Дейв. — Ты меня огорчаешь.
Она глянула на него и увидела, что он не шутит. Что ж, все довольно-таки очевидно, если принять во внимание, почему Хэнретти вообще пригласил их на ланч: «Глоуб» намеревалась напечатать цикл из восьми статей (может, и десяти, по словам Хэнретти, если ему удастся собрать достаточно подходящих историй) в период между сентябрем и Хэллоуином.
— Они все заезжены?
— Это лучше, — кивнул Винс, — но ничего новенького ты нам пока не сообщила. Спроси себя, юная моя: почему их так заездили? Почему какая-нибудь газета Новой Англии как минимум раз в год вытаскивает на свет Божий историю о Береговых огнях вместе с размытыми фотоснимками полувековой давности? Почему какой-нибудь местный журнал, вроде «Янки» или «Коуста», раз в год обязательно берет интервью или у Клейтона Риггса, или у Эллы Фергюсон, словно они могут вдруг подпрыгнуть, как сатана в шелковых бриджах, и сказать что-то такое, чего не говорили раньше?