Вообще, я считаю, что ребёнок чересчур загрузил себя на курсах. Могла бы не брать индивидуальные уроки после обеда или, наоборот, отказалась бы от групповых по утрам. Но Натка, вероятно, решила выжать всё возможное из месяца занятий и вернуться домой синхронным переводчиком.
Мы заказали салат.
— А ты знаешь, кто такой Жан Жорес? — спросила Натка.
— Конечно, — не моргнув глазом ответила я. — Тот солидный бородатый чувак, что стоит в центре площади.
— Но кто он?
— Доча, нехорошо напоминать мамочке о некоторых пробелах в её образовании. Если ты уже посмотрела в Интернете, чем прославился этот суровый дядька, то просто скажи. И всё.
— Угу. Он — видный французский политический деятель, социалист, историк и философ. Его застрелили в парижском кафе в тысяча девятьсот четырнадцатом, в год начала Первой мировой войны. Это из-за него в Советском Союзе стали называть мальчиков Жоресами.
— Вон откуда ноги растут! Так значит знаменитый Жорес Алфёров, нобелевский лауреат, красавец-мужчина, обязан именем этому самому французу? — я кивнула в сторону памятника.
— Получается, что так.
— Ух ты!
— И кстати… Ты помнишь Анатоля Франса? Мы говорили о нём недавно.
— Конечно.
В тот же вечер, когда Натка процитировала знаменитого литератора, я нырнула в Интернет и бегло просмотрела несколько его произведений. Теперь могу поддержать в течение получаса беседу в кругу профессоров филологии. Если хочешь говорить со своим ребёнком на одном языке, надо разделять его интересы. Мне ещё очень повезло, что Натка увлекается литературой, а не биологией. Иначе пришлось бы изучать способы размножения мокриц, а это, подозреваю, жесть!
— И что насчёт Анатоля Франса?
— Они с Жаном Жоресом были близкими друзьями.
— Круто.
Но потом я вдруг отключилась от действительности.
Натка и дальше что-то рассказывала, она безостановочно щебетала, но я ничего не слышала. Проблема, поставленная передо мной бухгалтером, занимала все мысли, необходимо было как можно быстрее её решить и дать распоряжения.
Когда руководишь собственным делом, производственные проблемы — твоя круглосуточная головная боль. Их более чем достаточно. Вот и сейчас я вдруг поняла, что поступила ужасно неосмотрительно. Как я могла на целую неделю удрать в Монпелье?! О чём я думала! Я словно сбежала с поля боя, бросив на произвол судьбы беспомощных солдат и военную технику.
Нельзя мне было уезжать.
— Извини, — коротко бросила я дочери. — Надо позвонить.
— Ну, мама! — возмутилась Натка. — Мы же договаривались! Ты обещала целую неделю не заниматься делами, а думать только обо мне.