.
3
Но и до 24 ноября, этой фантастической даты возможного объединения буддистов Востока и Запада, караван не сдвинулся с места. И это несмотря на тяжелые орудия и прочие инструменты дипломатии. Везде вокруг— на перевалах, на сопках и высоко в горах были рассредоточены отряды тибетской пехоты. Солдаты внимательно следили за действиями экспедиции, и она была их главной заботой.
Майор, приставленный к экспедиции в качестве наблюдателя, изолировал ее членов от контактов с местным населением и от проходящих караванов. Этот тибетский офицер чуть ли не каждый день получал обращения Рериха в виде писем для отправки на телеграф Лхасы, и каждый раз гонец, отправлявшийся с депешей Рета Ригдена, отъехав на нисколько километров от лагеря, вскрывал послание и, прочтя, бросал его прямо на дороге. Экспедиция была блокирована и фактически арестована.
Каждый новый день стоянки в Чунаргене заканчивался смертью истощенных вьючных животных и людей. Экспедиция теряла мобильность. Все происходящее с удовлетворением отмечал майор-тибетец и британский политический резидент подполковник Бейли, следивший за жизнью посольства западных буддистов из городка Гьятзе.
Холода усиливались— усиливались и эмоции его главы. «Свиреп предрассветный мороз. Конечно, более 70 °C», — писал Рерих[225]. Конечно, 70 градусов мороза там быть не могло, иначе экспедицию не спасло бы никакое снаряжение. Но даже и 50 градусов для этого вполне хватило бы. В действительности было очень холодно. Глава каравана предпринимал самые отчаянные попытки вырваться из Чунаргена. В разговорах с майором он говорил о многомиллионных общинах буддистов Запада и об их невероятном влиянии. Однажды после такой беседы Рерих признался полковнику Кордашевскому: «Следует особо отметить, говорит НКР, гостеприимство Далай-ламы по отношению миссии западных буддистов, шедших в Тибет с подарками и приветом от многомиллионных общин»[226].
Каждый день Николай Константинович проводил консультации с членами экспедиции о дальнейших возможных шагах. Но то, что сообщил ему доктор Рябинин 14 декабря, повергло Рериха в шок. Оказалось, что полковник предлагал врачу свой план действий. В одном случае Кордашевский брался пробраться в китайский город Синин и оттуда на плотах спуститься по Желтой реке — эта идея сразу же показалась Рябинину смехотворной. Во втором варианте план был более жизнеспособным. Полковник предлагал пробраться в Гьятзе и не больше не меньше установить контакт с британским политическим резидентом Бейли, имеющим влияние на тибетское правительство, и сообщить ему о тяжелейшем положении экспедиции