За этими заботами я совсем забыл про нового приятеля, который своими странными фокусами вдохновил меня на этот рыбацкий подвиг.
— Хлебни, — напомнил он о себе, протягивая бутылку с мутноватым самогоном, — такую удачу отметить надо.
Я вытащил зубами пластмассовую пробку и сделал небольшой глоток. Кто сказал, что крепость алкоголя не бывает выше 100 градусов?! Я пил чистый спирт и знаю, что мне это по силам. После глотка этого напитка я не мог вдохнуть воздух минуты две, потом, когда огненная лава ушла вглубь организма, дыхание вернулось ко мне, и огненные круги перед глазами стали потихоньку бледнеть.
— Чттто этто? — с хриплым присвистом спросил я.
— Сеструха — мастерица на каких-то поганках настаивает, — сказал он, забирая у меня бутылку и делая два больших глотка.
— Хорроша зарраза! — мужичок занюхал самогон рукавом и протянул бутылку мне.
Если бы он предложил мне выпить яду, я может быть и посомневался, учитывая свойства своего обновлённого организма, но пить, это, я отказался.
— Как хочешь, — он хлебнул ещё раз и, заткнув бутылку пробкой, спрятал её где-то внутри телогрейки.
— Так, ты чего пришёл? — спустился я на грешную землю.
— Дык хотел спросить, чего строишь? Уж не хотишь ли опять болото осушать? Да вижу теперь — не тот ты человек.
— А с чего ты взял, что я тут главный? Тебе к Митьке надо.
— Был я у него. Он-то мне и разъяснил, что к тебе. Токо, если б я тебя упреж увидел, то и вопросов бы не было, — тут мужик протянул мне руку, — Прохор я, меня тут каждая собака знает.
— Саша, — моя ладонь утонула в его огромной, несоразмерно росту и телосложению лапище.
— Почему это ты во мне уверен? — спросил я, задетый тем, что моя натура прозрачна для этого странного мужика, говорящего как бы на двух языках: нормальном русском и сленге «а ля деревня».
— А ты лабиринтом помечен, а, значит, навредить нам не можешь.
— Пойдём в дом поговорим, — перед этой новой чертовщиной поблекло даже моё высшее рыбацкое достижение.
— Это можно, Катька хорошо готовит, — он повернулся и, не дожидаясь меня, направился к сходням.
Чтобы не отстать, я бросил своё снаряжение на берегу и устремился за ним. Несмотря на свой рост, он шёл так споро, что мне приходилось почти бежать.
Бубен встретил Прохора, как старого знакомого и всё пытался подсунуть ему под руку свою лохматую голову. Тот почесал пса за ушами, и Бубен аж замер от блаженства.
— Ой, Проша, привет! — Тётькатя вдруг засуетилась как при посещении Незнамова. — Сто лет тебя не видела.
Личность всем известного Прохора, про которого до сих пор я не слышал и пол — слова, помноженная на его непонятные речи и необъяснимые фокусы, всерьёз заинтриговала меня. Но даже при этих обстоятельствах я не забыл измерить свою добычу, в которой, к моему разочарованию, было всего 82 см., и достать новенькую цифровую камеру.