Сельский клуб встретил ополовиненный отряд теплом горящего огня и запахом пищи. И совершенно несвойственной для мира Последней войны атмосферой веселья и радости. Гостей тут же усадили за столы и наполнили кружки чем-то хмельным, по вкусу напоминавшим легкую бражку. Их ни о чем не спрашивали, больше рассказывали сами. Вскоре появились музыканты и затянули веселые пошловатые песни. Упирающегося Андрея утащила танцевать миловидная девчушка. Ермолова пригласил к себе за стол Алексей Борисович и завел с ним ненавязчивую беседу.
Вика наблюдала за всем с нарастающим удивлением. Этот неестественный, неправильный праздник напоминал ей пир во время чумы. Казалось, селяне даже не задумывались о том, что творится вокруг. Что земля изъедена ядерными язвами, что с каждой новой минутой умирают люди. Здесь об этом забыли. Здесь не хотели об этом помнить. Или не могли.
Изредка Вика подмечала, как к скованному каменным очагом огню подходили девушки из отряда охотниц. Проверяя готовность жарившегося мяса, они подкидывали в костер пучки сушеной травы. От нее по залу распространялся белесый дымок с чуть сладковатым цветочным запахом. Дождавшись, когда одна из охотниц вновь направилась к очагу, Вика поднялась из-за стола, махнув рукой спрашивающему ее о чем-то Максу.
— Что это? — угрюмо спросила она, перехватив руку девушки.
Селянкой оказалась Олеся, не признанная Викой сразу из-за цветастой одежды и распущенных пшеничных волос.
— Ой, не беспокойся, — девушка попыталась осторожно высвободить кисть. — Это та самая особая травка. Что от радиации помогает. Мы ее всегда за ужином жжем.
— Травка, говоришь?
Вика выхватила пучок сухих растений и поднесла к самым глазам. Тонкие вьющиеся стебли, крохотные завядшие бутоны, полупрозрачные, с лиловым отливом лепестки. Девушка втянула воздух и прислушалась к ощущениям. Организм не бил тревоги — он вообще не воспринимал траву как что-то опасное или полезное. Обычные сухие цветы.
Заметив замешательство на лице гостьи, Олеся мягко забрала из ее рук пучок.
— Ну вот, видишь, — хохотнула она, кидая траву в огонь. — Ничего опасного. Расслабься, сегодня ваш праздник.
Погладив плечо нахмурившейся девушки, Олеся улыбнулась и скрылась среди танцующих людей. Вика еще долго рассматривала алые лепестки пламени, укутавшиеся в пушистый дымок, как крестьянка в шаль. И с каждым новым вздохом беспокойство постепенно уходило. Растворялось в белесых сладковатых барашках. Развеселая музыка, казалось, звучала все громче, отдаваясь ударами где-то за грудной клеткой. Мельтешащие цветные наряды селян закружили девушку в хороводе. Кто-то схватил Вику за руку и потянул танцевать. И на ее лицо, вначале несмело, выплыла расслабленная улыбка. Мягкие ладони и яркие теплые глаза селян слились в один пестрый калейдоскоп, как омут, затягивающий ее в беспамятство.