— А я вообще нахожу стихотворение ужасно глупым! — воскликнула синьора Элеонора. — Дядя-писатель будет вами очень недоволен.
Тут уж господин Вечное Перо пришел в полную ярость. Он запрыгал и закричал:
— Что вы вообще в этом понимаете, глупая кукла? Да, вы, нелепая кукла, набитая ватой и тряпками, в которой нет ни крови, ни мяса!
— Ах! Ах! — выдохнула Синьора, взмахнула ручками и упала в обморок. Лиза подхватила ее и, в свою очередь, сама со злостью закричала на господина Перо:
— А вы-то что задаетесь? В вас тоже нет ни капельки крови!
— Глупая тварь! Глупая тварь! — визжал Вечное Перо. — Я тебе покажу, есть ли у меня кровь! Я заполнен ею доверху! Она у меня настоящая, темно-голубая!
С этими словами он схватился обеими руками за свою голову и резко рванул ее вверх. Из шеи брызнула сильная струя чернил и в один миг залила Лизу и ее куклу. Лиза вскочила, подняла куклу на руки и пустилась бежать изо всех сил. А противная авторучка насадила свою голову-колпачок обратно на шею, и, оглушительно хохоча, закричала им вслед:
— Теперь будете знать, как оскорблять господина Вечное Перо, когда он сочиняет стихи! Вот я еще скажу твоему дяде, чтобы он больше не носил тебе конфет!
Лиза быстро обернулась, показала ему нос и крикнула:
— Ты — старая погремушка-побрехушка!
И поскорее поспешила прочь.
Вскоре они подбежали к роднику, над которым висело объявление: «Здесь чистят кукол и маленьких девочек (особенно от чернильных пятен)».
— Ага! — подумала Лиза, — Это очень кстати!
А где же чистильщица?
— Я здесь! — проворковал кто-то низким грудным голосом, и Лиза с испугом увидала сидящую неподалеку огромную старую жабу. — Десять пфеннигов[3] с человека! — продолжала та. — Это вам станет недорого!
Лиза пошарила в своем кармашке, но денег не было. На серебряные монетки, что ей вчера дал папа, она уже накупила в автомате шоколадок.
— Милая Жабочка, — сказала она, — я забыла дома портмоне. Но если хотите, я дам вам крыжовника.
При этом она вытащила горсть ягод, которые набрала в саду.
Жаба попробовала крыжовник.
— Он еще зеленый и очень кислый, — сказала она.
— О! — воскликнула Лиза, пытаясь ее переубедить, — Вот он-то и есть самый вкусный! Кроме того, из него получаются лучшие в мире крыжовенные пастилки!
— Ну что ж, — сказала жаба, — давайте его сюда! А теперь ложитесь на траву, чтобы я могла вас хорошенько почистить!
Едва маленькая девочка улеглась, как старая толстая жаба начала облизывать ей платье. Она высовывала свой бородавчатый язык из пасти и слизывала чернильные пятна. Лизе было жутко, но она лежала тихо, потому что не хотела идти домой такой грязнулей.