Но жизнь меняется, достаточно посмотреть вокруг, чтобы это увидеть. Есть радио, есть балет. И музыка американских негров — джаз. Но в первую очередь — кино. Вам уже случалось смотреть звуковой фильм? Я узнал, что у вас в Неаполе есть два кинотеатра. В Милане их уже четыре, в Риме даже шесть. А звуковое кино появилось в Италии лишь около года назад. Сегодня люди хотят делать что-то, а не слушать. Им уже не нравится сидеть и смотреть или, самое большее, аплодировать или свистеть. Они хотят танцевать, напевать, насвистывать. Хотят быть на сцене и видеть вблизи, как герой и героиня страстно целуются. Или желают пойти на стадион и посмотреть на двадцать взбешенных потных мужчин в коротких штанах. Сколько места останется в будущем для оперы? Я вам скажу: чем дальше, тем меньше. Все меньше места.
Вот почему таких, как Вецци, опекают и берегут. С ними нянчатся, потому что им подобные исполнители рождаются раз в сто лет. Такой, как Вецци, собирает полный театр всякий раз, когда поет. Даже если он поет одну и ту же арию сто раз подряд, столько же раз люди приходят слушать его. Почему? Потому что он каждый раз очаровывает по-новому.
Поэтому лучше Вецци со всеми его сумасшедшими выходками и недостатками, с низкими поступками и унижениями, которые терпят от него другие, чем тысяча достойных и добросовестных профессионалов, много работающих и уважающих чужой труд, но не имеющих таланта. У них зал всегда будет наполовину пустовать. Это говорю вам я, Марелли, а у меня есть опыт в этих делах, синьор комиссар.
Ричарди согласился с ним, при этом поморщившись. Он уже слышал такую речь.
— В таком случае кто, по-вашему, мог его убить?
Марелли усмехнулся, и смех был невеселый.
— Да кто угодно! — ответил он. — Любой, кому случилось хотя бы минуту видеть его черную душонку. Мне самому тысячу раз хотелось его задушить. Но кто убивает курицу, несущую золотые яйца? Предприниматель так не поступит.
— А кстати, где вы были двадцать пятого?
— В Ла Скала на «Травиате». В этом спектакле участвовали два моих артиста. Очень хорошие ребята и крепкие профессионалы. Они никогда не смогут собрать полный зал в одиночку, тем не менее останутся со мной в следующем году.
Итак, еще один. «У Марелли тоже веские основания ненавидеть Вецци, — размышлял комиссар, оставшись один. — Равно так же, как и видеть его живым и здоровым по меньшей мере до конца сезона».
Кто знает, как чувствует себя человек, если его окружают только те, кто ненавидит его, но от него зависит. Может быть, он считает себя злым богом, которому верующие приносят жертвы потому, что боятся грозы или засухи. А возможно, чувствует себя одиноким. Еще более одиноким, чем если бы был один.