— А вы за послѣднее время ничего не продали? — проговорилъ онъ сурово.
— Мнѣ нечего было продать, сэръ, — отвѣтилъ Таскеръ съ искреннимъ изумленіемъ. — Мнѣ думается, что весь шумъ былъ поднятъ м-ромъ Виккерсомъ изъ-за пары сапогъ, остальное ему пригрезилось.
М-ръ Виккерсъ вздумалъ громко запротестовать, но капитанъ осадилъ его.
— Довольно! Какъ вы смѣете буянить въ моемъ домѣ? Относительно обновокъ — все вѣрно, я самъ видѣлъ ихъ на пути въ церковь, — обратился онъ къ Джозефу, — и вы, дѣйствительно, ничего объ этомъ не знаете?
Изумленіе Таскера было слишкомъ искренно для того, чтобы можно было въ немъ усомниться, и подозрѣнія капитана обратились на другой предметъ. М-ръ Виккерсъ поймалъ его взглядъ и попробовалъ улыбнуться.
— Въ горлѣ что-то пересохло, сэръ, — мягко замѣтилъ онъ.
— У насъ есть пиво, Джовефъ? — освѣдомился капитанъ:- Ну, такъ я вамъ совѣтую приглядѣть за нимъ.
Разочарованный и негодующій м-ръ Виккерсъ ретировался.
Покуда шли переговоры о покупкѣ «Красавицы Эмиліи», м-ръ Чокъ ходилъ, какъ маятникъ, между конторами м-ра Тредгольда и Стобелля, хозяева которыхъ по мѣрѣ силъ и возможности скрывались отъ него. Послушный наставленіямъ друзей, дорожившихъ сохраненіемъ приличій, онъ трижды направлялся къ капитану и трижды возвращался съ полъ-дороги. У него не хватало мужества показаться ему на глаза. Капитанъ Бауэрсъ, желавшій въ свою очередь повидать и кое-о-чемъ поразспросить его, кончилъ тѣмъ, что самъ отправился къ нему. М-ръ Чокъ вскочилъ смущенный при его входѣ и пододвинулъ ему стулъ, уже занятый рабочею корзинкою м-ссъ Чокъ. Капитанъ взялъ себѣ другой стулъ и, выслушавъ весьма безсвязное замѣчаніе о погодѣ, укоризненно покачалъ головою.
— А я думалъ, что съ вами что-нибудь случилось? Я не видѣлъ васъ болѣе мѣсяца.
— Болѣе мѣсяца? — встрепенулась м-ссъ Чокъ:- да онъ третьяго дня ходилъ къ вамъ.
— Да, — проговорилъ, запинаясь, м-ръ Чокъ, — но мнѣ въ башмакъ попалъ гвоздь, и я долженъ былъ вернуться съ полъдороги домой.
— Домой? Но вы были въ отсутствіи два часа тридцать пять минутъ?
— Я такъ накололъ ногу, что едва добрался до дому, — пояснилъ м-ръ Чокъ, между тѣмъ какъ капитанъ изумился столь основательному счету времени.
— Однако, вы ничего объ этомъ не сказали? — продолжала допытываться м-ссъ Чокъ.
— Не хотѣлъ тревожить тебя, мой другъ.
— Я много проигралъ, оставшись холостымъ, — замѣтилъ капитанъ, — какъ пріятно, если кто-нибудь считаетъ часы и минуты до вашего возвращенія!
Супруги не безъ подозрительности обернулись въ нему, но «го чистосердечіе было очевидно.