– Как сделать, – спросил я, – как начать, чтобы работа экскаватора не являлась населению милостью барина, а только возбудителем личного творчества каждого крестьянина?
– Нужен коллектив, – отвечал секретарь.
Мужики загамили. Они уже видели примеры коммун, составленных из беднейшего населения. Секретарь объяснил ошибки военного коммунизма. Теперь будут действовать только убеждением.
Мы садились в лодку под шум мотора; я, как всегда в таких случаях, подавленный общими местами речей агитатора и лукавой неискренностью мужиков, намекнул секретарю, что в новой пропаганде коллективов больше надо считаться с квалификацией личностей, составляющих коллектив, притом не надо бы упускать из виду, что всякая живая личность на земле должна пройти, быть может, иллюзорный, но вполне естественный путь личного благополучия…
– Бросьте, – сказал секретарь.
– Нельзя бросать, надо разрешить.
– Это разрешится как-нибудь техническим путем.
У меня было много чего для возражения этому очень распространенному машинному фетишизму. Значительная доля казенного оптимизма, по-моему, именно и паразитировала на этом машинном фетишизме: трактор к нам приедет, трактор нас рассудит… Я подбирал слова для возражения. В это время какой-то крестьянин с косой в руке садился в долбленую лодку, чтобы переправиться на ту сторону, где было известное топкое Калабурдино болото. Может быть, его раньше и не косили, а вот теперь туда едет мужик с косой, не техническим ли путем произошло такое достижение? Секретарь обратил внимание на этого человека и спросил, зачем он едет в такое глухое болото с косой. Объяснение крестьянина было, что корова его не наедается в поле, и ему приходится к вечеру подкашивать травы.
– А прошлый год там не косили? – спросил секретарь.
– Прошлый год, – ответил косец, – я бы там утонул.
Секретарь, весь просияв, ответил мне:
– Вот видите…
А косец продолжал:
– Сами, наверно, помните, какой год был бодливый, у нас там телега потонула и лошадь.
– Это прошлый год, – сказал я, – а позапрошлый?
– Раньше ничего, там постоянно косили.
Секретарь немного смутился. Вьюн, прикорнувший во время нашего похода в деревню на носу лодки, очнулся и вдруг заявил:
– Не верю.
В присутствии мужиков мне не хотелось иметь союзником своим против секретаря Вьюна. Смеясь, сказал я:
– В воздух не веришь?
– Нет, – ответил он, – у вас разговор был о машине.
– Так ты в машину не веришь; она у тебя твоей веры не спрашивает.
– Нет, я верю в машину, только не верю, что техническим путем.
Мои опасения были верными, в темном плуте я получал себе союзника.