Страх вторжения в Англию парализовал кабинет Асквита. В 1909 году после специального изучения вопроса Комитет имперской обороны пришел к выводу, что вторжение в Англию можно считать «практически маловероятным». Даже если немцы, опасаясь достаточно мощных сил внутренней обороны, создадут крупную десантную группировку, английский флот сможет ее перехватить и уничтожить в море. Несмотря на заверения в том, что английский флот в состоянии обеспечить надежную оборону Британских островов, 4 августа руководители Англии никак не могли набраться мужества, чтобы направить регулярную армию на континент. Выдвигались предложения о переброске не всех шести дивизий, а лишь части, об отсрочке десанта и даже об отказе от этой идеи. Адмиралу Джеллико заявили, что в «настоящее время» нет необходимости в запланированном эскортировании экспедиционного корпуса через пролив Ла-Манш. Без распоряжения правительства никто в военном министерстве не мог привести в движение Британский экспедиционный корпус, а правительство по-прежнему не находило в себе мужества для подобного шага. В самом военном министерстве дела также шли из рук вон плохо, по-видимому, из-за того, что в течение четырех месяцев там не было руководителя. Асквит уже склонялся к тому, чтобы пригласить лорда Китченера в Лондон, однако еще не решался предложить ему пост военного министра. Стремительный и неугомонный сэр Генри Уилсон, чей опубликованный после войны беспристрастный дневник вызвал такое смятение, чувствовал «отвращение при виде подобного положения дел». Бедный Камбон был не в лучшем состоянии, когда, вооружившись картой, он отправился к Грею, чтобы доказать, как важно для Франции растянуть левый фланг обороны с помощью шести английских дивизий. Грей пообещал доложить об этом кабинету министров.
Генерал Уилсон, взбешенный отсрочками, которые он относил за счет «ужасной» нерешительности Грея, с негодованием показывал своим друзьям из оппозиции копию мобилизационного приказа, содержавшего вместо слов «мобилизовать и произвести погрузку на суда» лишь «мобилизовать». Одно только это, утверждал он, приведет к отставанию от графика на четыре дня. Бальфур взялся подстегнуть правительство. Он адресовал Холдейну письмо, заявляя, что весь смысл Антанты и военных приготовлений заключается в сохранении Франции как государства, ибо в случае ее падения «будущее Европы станет развиваться в катастрофическом для нас направлении». Главное должно заключаться в том, утверждал он, чтобы «ударить быстро и ударить всеми имеющимися силами». Когда Холдейн явился к нему, чтобы разъяснить причины нерешительности правительства, Бальфур не преминул заметить, что в политике кабинета наблюдаются «некая сумбурность идей и неопределенность целей».