Накануне Сараево Турция имела множество врагов и ни одного союзника, поскольку никто не видел в ней достойного партнера. На протяжении сотни лет Османская империя, этот «больной человек Европы», воспринималась ведущими европейскими державами как страдалец, обреченный на смерть. Но год за годом пресловутый страдалец отказывался умирать и отчаянно сжимал в дряхлеющих руках ключи к своим огромным богатствам. Мало того — в последние шесть лет перед войной, с тех самых пор, как младотурецкая революция свергла в 1908 году старого султана «Абдула Проклятого» и усадила на трон его более сговорчивого брата, за которым присматривал комитет «Единения и прогресса», Турция начала омолаживаться.
Комитет, то есть младотурки во главе со своим «маленьким Наполеоном» Энвер-пашой, был твердо намерен преобразовать страну, «выковать силы», необходимые, чтобы сохранить разваливающуюся империю, отогнать «кружащих стервятников» и восстановить панисламское владычество времен расцвета Османской империи. За этими усилиями Россия, Франция и Англия, чьи интересы в регионе пересекались, наблюдали без всякого воодушевления. Германия же, запоздавшая с имперскими амбициями и грезившая о «германском мире от Берлина до Багдада», приняла решение стать покровителем младотурков. Немецкая военная миссия 1913 года, задачей которой была провозглашена реорганизация турецкой армии, вызвала такую ярость России, что лишь совместные старания союзников и их стремление «сохранить лицо» помешали разгореться конфликту «из-за этих балканских глупцов» за год до Сараево.
С тех пор турки ощущали неумолимое приближение дня, когда им придется выбирать, с кем заключать союз. Опасаясь России, испытывая ненависть к Англии и недоверия Германии, они никак не могли решиться. «Герой революции», красивый молодой Энвер-паша, розовощекий и черноусый (усы он закручивал кверху, как кайзер), был единственным искренним и горячим сторонником союза с Германией. Подобно некоторым поздним мыслителям, он видел в немцах залог светлого будущего. Талаат-паша, политический «босс» организации «Единение и прогресс» и ее реальный глава, дородный левантийский авантюрист, способный в один присест поглотить фунт икры, запив его двумя стопками бренди и двумя бутылками шампанского, испытывал сомнения. Он считал, что для Турции сотрудничество с Германией едва ли не обременительнее, чем сотрудничество с Антантой, и не верил в возможность Турции сохранить нейтралитет в неизбежной войне великих держав. Если победит Антанта, османскому величию придет конец, а если победу одержат Центральные державы, Турция окажется немецким вассалом. Другие группы в турецком правительстве предпочли бы союз с Антантой под гарантии «усмирения» России, извечного врага Турции. За десять столетий вражды Россия постоянно точила зубы на Константинополь, который русские называли Царьградом, город в горловине Черного моря. И не удивительно: только знаменитый узкий морской пролив Дарданеллы, пятидесяти миль в длину и не более трех миль в ширину, предоставлял России круглогодичный выход в мировой океан.