Озорной Пушкин (Пушкин) - страница 32
Почти до… вот по этих пор.
Позвольте видеть ваш убор;
Так: рюши, банты… здесь узор;
Вот это к моде очень близко».
– «Мы получаем Телеграф».
– «Ага!.. хотите ли послушать
Прелестный водевиль?» И граф
Поет. «Да, граф, извольте ж кушать».
– «Я сыт и так…»
Из-за стола
Встают. Хозяйка молодая
Черезвычайно весела.
Граф, о Париже забывая,
Дивится, как она мила!
Проходит вечер неприметно;
Граф сам не свой: хозяйки взор
То выражается приветно,
То вдруг потуплен безответно.
Глядишь – и полночь вдруг на двор.
Давно храпит слуга в передней,
Давно поет петух соседний,
В чугунну доску сторож бьет,
В гостиной свечки догорели.
Наталья Павловна встает:
«Пора, прощайте! ждут постели.
Приятный сон!..» С досадой встав,
Полувлюбленный нежный граф
Целует руку ей – и что же?
Куда кокетство не ведет?
Проказница – прости ей, Боже! —
Тихонько графу руку жмет.
Наталья Павловна раздета;
Стоит Параша перед ней.
Друзья мои! Параша эта
Наперсница ее затей:
Шьет, моет, вести переносит,
Изношенных капотов просит,
Порою с барином шалит,
Порой на барина кричит
И лжет пред барыней отважно.
Теперь она толкует важно
О графе, о делах его,
Не пропускает ничего —
Бог весть, разведать как успела.
Но госпожа ей наконец
Сказала: «полно, надоела!»
Спросила кофту и чепец,
Легла и выйти вон велела.
Своим французом между тем
И граф раздет уже совсем.
Ложится он, сигару просит,
Моnsieur Picard! ему приносит
Графин, серебряный стакан,
Ситару, бронзовый светильник,
Щипцы с пружиною, будильник
И неразрезанный роман
В постеле лежа, Вальтер-Скотта
Глазами пробегает он.
Но граф душевно развлечен:
Неугомонная забота
Его тревожит; мыслит он:
«Неужто вправду я влюблен?
Что, если можно?.. вот забавно;
Однако ж это было б славно;
Я, кажется, хозяйке мил». —
И Нулин свечку погасил.
Несносный жар его объемлет,
Не спится графу – бес не дремлет
И дразнит грешною мечтой
В нем чувства. Пылкий наш герой
Воображает очень живо
Хозяйки взор красноречивый,
Довольно круглый, полный стан,
Приятный голос, прямо женский,
Лица румянец деревенской —
Здоровье краше всех румян.
Он помнит кончик ножки нежной,
Он помнит: точно, точно так!
Она ему рукой небрежной
Пожала руку; он дурак,
Он должен бы остаться с нею —
Ловить минутную затею.
Но время не ушло: теперь
Отворена, конечно, дверь —
И тотчас, на плеча накинув
Свой пестрый шелковый халат
И стул в потемках опрокинув,
В надежде сладостных наград,
К Лукреции Тарквиний новый
Отправился, на все готовый.
Так иногда лукавый кот,
Жеманный баловень служанки,
За мышью крадется с лежанки:
Украдкой, медленно идет,
Полузажмурясь подступает,
Свернется в ком, хвостом играет,
Разинет когти хитрых лап —