— Как они подружились?
— Я работала на фабрике «Эрикссон» в Кисте вместе с дядей Захарии. Он знал, что у меня есть сын одного возраста с его племянником, и, когда Захария приехал на лето в Швецию, познакомил его с Каримом. Вряд ли их можно назвать друзьями, они ведь не общались с тех пор.
— И вы не знаете, что сейчас с этим Захарией?
Марина взяла лежавшую на подоконнике газету.
— Это он? — Она показала пальцем на фотографию на первой полосе.
— Он, — кивнула Фредрика. — Что вы почувствовали, когда увидели эту статью?
Марина отложила газету.
— Примерно то же, что и сейчас, когда вы сообщили мне, что Карим — террорист. Это невозможно. Я ничего не слышала о Захарии все эти годы, но тогда он произвел на меня самое благоприятное впечатление. Работящий и смышленый мальчик.
— Угонщики требуют освобождения Захарии из-под стражи.
— И поэтому вы решили, что за всем этим стоит Карим? — удивилась женщина. — Только потому, что они общались десять лет назад?
На этот вопрос нельзя было ответить без того, чтобы не сказать лишнего. Поэтому ответа Марина Фагер не получила.
Однако мысленно Фредрика еще раз прошлась по всем уликам против Карима.
Отпечатки его пальцев на телефоне, с которого звонил лжеинформатор.
Его давнишняя связь с Захарией Келифи.
Книга Альфреда Теннисона, в которой обнаружили тайник с фотографией.
Наконец, найденная в туалете записка.
Но чего-то в этой цепочке не хватало — вероятно, самого главного.
Сомнения захлестнули душу Фредрики, и она отвела взгляд.
Уж слишком все просто. Главный подозреваемый вместе со всеми уликами, можно сказать, подан полицейским на блюде.
— Теннисон. — Это слово прозвучало с вызовом, почти грубо. Следователь из СЭПО поднял голову. — Поэт Альфред Теннисон значил что-нибудь для вашего сына?
Женщина посмотрела на Фредрику с недоумением:
— Я никогда не слышала от него этого имени.
— Это Теннисон написал стихотворение о колокольчиках, которое читают в Скансене на каждый Новый год.
— Он тоже в этом замешан?
Фредрика едва сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха. Впервые за этот день.
— Он давно умер.
— А что случилось с отцом Карима? — Этот вопрос задал следователь из СЭПО.
— Не имею понятия, — пожала плечами женщина. — Ни я, ни Карим ничего не слышали о нем последние двадцать лет.
— Согласно Гражданскому реестру он уехал из страны.
— Вполне возможно. От него можно ожидать и такого.
Марина оперлась локтями о стол, словно собираясь сообщить что-то важное.
— Раньше я не думала, что вас интересуют такие люди, как мой сын. В каком-то смысле я рада, что ошибалась.
Этих слов Фредрика не поняла. Лицо коллеги из СЭПО также выражало недоумение.