— Да. — Она снова замолчала. — Отчаяние толкает людей и не на такое.
Фредрика пожалела об этом звонке, лишь только положила трубку. «Теперь Алекс решит, что я сошла с ума и симпатизирую террористам», — подумала она. В то же время Фредрика понимала, что не смогла бы работать дальше, не поделившись с Алексом своими сомнениями. Она чувствовала: в деле Захарии что-то не так.
Останься Фредрика Бергман в полиции, она знала бы, что ей сейчас делать. Она наплевала бы на осеннюю слякоть и стала бы разыскивать людей из окружения Захарии. Попыталась бы угадать их настроение и понять, как они относятся к предъявленному ему обвинению. Но Фредрика больше не имела никакого отношения к полиции. Сейчас она работала за письменным столом в Министерстве юстиции.
— Ты такая везучая! — восхищался на днях один из ее друзей. — Министерство юстиции! Только представить себе, сколько человек мечтает о такой должности.
«Чему же здесь завидовать? — недоумевала про себя Фредрика. — Я только и делаю, что перекладываю бумажки с места на место. Кому может помочь такая работа? Никому, включая Захарию Келифи».
Вот уже двадцатый, наверное, раз за утро Фредрика достала папку с бумагами этого алжирского иммигранта. Она внимательно изучала документы СЭПО. Итак, его телефонный номер всплывал в расследовании террористического акта еще в 2009 году. Потом Захария фигурировал во французской операции. Наконец, последнее дело, по которому ему было предъявлено обвинение. Келифи передал террористам пакет с ингредиентами смеси для взрывного устройства. Кроме того, как утверждает СЭПО, один из осужденных, Эллис, указал на него как на сообщника.
Фредрика задумалась. Скоро начнется совещание в Министерстве юстиции. Есть ли у нее конкретные возражения против решения СЭПО? Конечно нет.
Не повторять же то, о чем она говорила с Алексом. У нее недобрые предчувствия, но вряд ли этот аргумент покажется убедительным министру юстиции. А вот доказательств того, что Захария Келифи представляет собой угрозу безопасности страны, набралось предостаточно. Если бы дело касалось любого другого преступления, кроме терроризма, Фредрика не сомневалась бы в решении СЭПО. Чего же она хотела? Поднять вопрос о нарушении прав личности в ситуации террористической угрозы в принципе? Если так, то время для такой дискуссии было выбрано самое неподходящее.
Алекс прав, в их работе нельзя руководствоваться минутным настроением. Кто она такая, чтобы ставить под сомнение процедурную рутину, бывшую в ходу уже не одно десятилетие? Если решение принято в соответствии с законом, нет никаких оснований сомневаться в его справедливости.