А дер Страат уже пояснял извиняющимся тоном:
– Я не перезвонил сразу – был на профессиональной выставке в Намюре, и мой автоответчик…
– Ничего страшного, – прервала его Маша. – Они нашлись, – и, кратко попрощавшись, набрала другой номер.
– Ревенков, – сухо сказала трубка.
– Добрый вечер. Они нашлись. – Маша продолжала задумчиво оглаживать кончиками пальцев мальчишек на плитке. На ощупь она была совершенно гладкой.
– Кто? – спросил Ревенков, а потом понял. – Да ладно!
– Это совершенно не моя заслуга, – честно призналась Маша. – Я вернулась из архива, а они лежали в моем номере. – И, поскольку трубка хранила озадаченное молчание, продолжила: – Прямо на моей постели. Отель тут небольшой. Очевидно, тот, кто вернул изразцы, дождался, пока молодой человек с ресепшен уйдет, к примеру, проводить клиента, взял мой ключ, проник в номер, а потом вернул ключ на место.
– Сколько их? – спросил Ревенков, голос его звучал глухо и удивленно.
– Сколько и было – двадцать. – Она помолчала. – Что ж. Будем считать, что расследование завершено. Хоть и без моего непосредственного участия.
Ревенков на другом конце трубки не реагировал. Видно, был еще под впечатлением от новости.
А Маша продолжила:
– Я постараюсь довезти их вам в целости и сохранности. Думаю, зайду завтра к местному антиквару, чтобы он помог мне их правильно завернуть, и… – И тут Маша сама запнулась, задумавшись. Как же так! Неужели все это было всего лишь ради двадцати старых кусочков фаянса?
– Чего? – переспросил ее Ревенков, и Маша поняла, что сказала последнюю фразу вслух.
– Ведь дело же не в изразцах! – выпалила Маша с неожиданной для себя пылкостью. – Понимаете, они, эти играющие дети, всего лишь отправная точка. Ключ. Мы же так и не разгадали, почему их у вас украли! Но я чем дальше, тем больше хочу понять. Зачем украли? Отчего вернули? Что там вокруг них за история? Неужто вам самому не любопытно?
– Любопытно, – медленно ответил Ревенков. – А вы, по ходу, сами заразились этими плиточками, нет?
Маша виновато посмотрела на играющих на покрывале мальчишек из XVI века. Да. Она действительно подцепила этот вирус. Но оторваться от расследования сейчас, когда у нее в руках наконец оказались настоящие изразцы – прохладные на ощупь, в мелкую трещинку по белому полю и с кобальтовым, ничуть не выцветшим за прошедшие века рисунком, – не было сил. Она хотела идти дальше и узнать больше.
– Дайте мне еще десять дней! – сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком умоляюще. – Еще десять дней, и если у нас не будет никаких подвижек, то…