Маша нахмурилась:
– Кто такая эта Аньес?
Шарнирова глянула на Машу и пояснила с неожиданной гордостью:
– Она у меня миллионерша, Аньеска-то. Сто три годочка в ноябре стукнуло. Вредная старуха, да и в маразме легком, чего греха таить. Одна я к ней подход нашла. Знаете какой? – Маша отрицательно покачала головой, а Шарнирова продолжила: – Ела самое дешевое в холодильнике. Не то что Ольга с Беатой – это другие девушки. Они всё пытались попробовать, а у нее в холодильнике и лобстеры водятся, и фуагра домашнего приготовления – все кухарка старается. А я говорю: сварю себе макароны, мадам, вы не беспокойтесь! Потом предложила ей подшить одно покрывало – и подшила маминым стежком. Аньеска чуть не прослезилась – мол, моя мать тоже так шила. Так теперь она в меня чего только не пихает, а Беатку уволила.
– Елена, я пришла к вам по поводу вашего покойного мужа… – попыталась прервать поток речи Маша, но Шарнирова, казалось, не слышала, и Маша поняла, что та не хочет, а скорее, не может еще говорить про погибшего супруга.
– А у Аньески племяшок есть – тот еще хмырь! – перебила она Машу. – Нигде не работает, типа музыкант. Кучу теткиных денег на выпуск своих дисков потратил, еще в семидесятых. Только, видно, популярностью не пользовался. Ну, Аньеска ему положила годовое содержание, но этому все мало – самому уже шестьдесят, лет сорок ждет, поди, как тетка помрет. – Она хихикнула, и Маше вдруг стало ее ужасно жалко. – А в результате сам первый окочурится!
Она внезапно замолчала, и в комнате стало очень тихо.
– Сначала Маришка, сестра моя непутевая, – наконец сказала Шарнирова совсем другим голосом. – Пожарные сказали, задохнулась. Горела уже мертвая. Я тоже должна была в тот вечер дома быть. Но меня Аньеска вызвала – как раз Беату уволила, с ней сидеть было некому. Пообещала двойной гонорар. А я что? Мне же теперь ждать было некого. Аркаша ушел от меня, вы же знаете…
Маша покачала головой. Она не знала ни про Аркадия, ни про смерть сестры, иначе не осмелилась бы прийти задавать вопросы.
– Ушел, – кивнула буднично Шарнирова. – Ну да это ясно было с самого начала, что уйдет. Слишком хорош был для меня – интеллигент, вроде вас, – кивнула она на Машу беззлобно, протянула: – Из Петербу-у-урга. Но я думала: чего не бывает? У нас, русских-то, которые за границу уехали, все мешается, кто только с кем не сходится. Так старалась, чтобы ему хорошо было… Но не удержала, другую нашел.
– Почему вы так думаете? – не выдержала Маша горестного выражения ее лица.
Шарнирова безрадостно усмехнулась:
– Да уж как-нибудь. Тоже не дура. Ушел бы мужик из тепла да от еды вкусной один жить, если б не влюбился в кого?