Джабраил уже все понял. Он увидел на противоположной стороне дороги ту самую машину, которая приехала за Гайрбеком. Правое переднее стекло было опущено. Оттуда, из темноты, с переднего сиденья, стреляли, и стреляли, видимо, из винтовки с глушителем. Какие-то отдельные слабые звуки Джабраил все же слышал. Он сразу, привычно глянув по сторонам дороги, как смотрят днем, опасаясь идущего транспорта, пошел напрямую к машине. Передняя дверца тут же открылась, чтобы он сел.
— А мы только развернулись и отъехали, как менты подъезжают, — сказал Гайрбек. — Они, кажется, даже нас осветили фарами. Палада как почувствовала что-то. Говорит, давай подождем. Отъехали чуть и остановились. Подождали, видели, как тебя выводили. И отработали. Сначала выстрел в колесо, потом все остальное. Палада быстро стреляет…
Машина тронулась, увозя Уматгиреева прочь от дома.
— Мне бы жену и детей вывезти… — сказал Джабраил.
— Не переживайте. С ними ничего не случится. Не посмеют их тронуть. А на неделе я их вывезу и отправлю в Турцию, — пообещала Палада. — Пусть сначала у моей сестры поживут. А потом что-нибудь придумаем…
— А потом я о них позабочусь. Обещаю, — сказал Гайрбек. — В Турции у меня есть такая возможность. Хотя в Королевстве[15] у меня возможностей было бы больше. Но они и в Турции будут в безопасности, не переживай.
— Ты не любишь подолгу в долгу оставаться. Только на что они там жить будут?
— Я разве спрашивал у тебя, на какие средства ты будешь меня лечить? Или у твой жены спрашивал? Или у твоих детей? Не думай об этом.
— Значит, мне нужно искать возможность заработать им на жизнь.
Гайрбек только улыбнулся в ответ. Но Джабраил прочитал в этой улыбке обещание обеспечить его выгодной работой с хорошим заработком…
* * *
И все же в марше по сопкам Уматгиреев проявил жалость к имаму Габисову, сам встал ведущим, значительно снизил темп перехода и дважды объявлял привал. Обычно привал в джамаате был пятнадцать минут. В этот раз, специально для имама, Уматгиреев увеличивал время привалов до получаса. Но Габисов этого оценить не мог. Он посматривал на амира недовольно и что-то бесконечно бормотал себе под нос. Конечно, можно было подумать, что он читает молитвы, но Джабраил понимал, что имам просто недоволен и ворчит.
Маршрут проходил по уже многократно пройденной тропе. И Джабраил даже жалел, что пошел кратчайшим путем. Тропа стала уже утоптанной. В зимнее время даже при отсутствии снега заметную со стороны тропу бывает легко протоптать, потому что жухлая трава не поднимается под ногами. Летом хватило бы недели, чтобы свежепротоптанная тропа снова заросла травой. Сейчас этого не происходило, и такое положение вселяло в амира опасение. Он опасался выдать свое местонахождение. Тем более после встречи с посторонним отрядом, который неизвестное еще как умеет ходить, тропа будет сильно утоптана. Это значило, что в обратный путь следовало отправляться другим маршрутом, к очевидному неудовольствию имама Гойтемира, потому что любой другой маршрут займет на несколько часов больше времени и будет на пару десятков километров длиннее. А для имама каждый лишний километр — это большая проблема.