Она послала в квартиру Ингрид, потому что самой ей претило шарить по ящикам своего друга, ворошить его простыни, открывать аптечку. А Ингрид взялась за это безропотно. Лола слышала, как она ходит взад-вперед у нее над головой. Можно с уверенностью сказать, что со своей почти животной энергией девушка раскопает что-нибудь существенное.
Лола устроилась у бара, давая глазам привыкнуть к темноте. Вскоре она могла различать контуры помещения и даже силуэт хозяина. Он здоровался с посетителями, подходил к ней, садился за стол, наливал ей вина, улыбался. Зал наполнился его голосом, отрывками рецептов, кулинарными секретами, которые он раскрывал только самым лучшим друзьям. Его воспоминаниями. Его семья в Керси, собиравшаяся в тот день, когда закалывали свинью, которую съедали сразу, доносившийся до слуха звук шагов по набережной. А еще — его истории о разбойниках, фотографии, сделанные в самом сердце смерча. Увлеченность работой, длившаяся до 1991 года. Истории, правдиво рассказанные человеком, прожившим несколько жизней.
Лола встала с табуретки и скорчила недовольную гримасу. Граничащие с безумием ночные поиски Ингрид, страшные, захватывающие дух находки, здоровяк, который чуть не утонул в канале, — все это начало ее утомлять. От влажного холода улиц у нее ныли кости, плечи не распрямлялись, а грипп, притаившийся где-то в организме, снова перешел в наступление.
Поднимаясь по лестнице, она прислушалась к тишине. Она была густой, нежной и жаркой, как ночь любви. Ах, друг Максим, чего бы я не сделала для тебя! Она представила его себе на улице Луи-Блан, надеясь, что он спит. Она была уверена: Бартельми поместил его в отдельную камеру и дал ему хорошее одеяло.
В квартире не было слышно ни звука. Лола тихонько позвала: «Ингрид! Ингрид!», но ее дылда напарница не отвечала.
Она нашла ее в спальне, на кровати. Девушка лежала неподвижно, сняв куртку и ботинки, а лампа, висевшая в изголовье, освещала часть ее лица. Глядя на нее, можно было подумать, что она уснула.
Лола увидела на ее груди куклу.
— ИНГРИД! О! ИНГРИД!
Высокая блондинка открыла глаза.
— Я растянулась здесь… чтобы вдохнуть его запах. Мужская кожа пахнет безумно приятно.
Ее голос показался Лоле странным. Но все-таки она уселась на одеяло, испустив глубокий вздох облегчения, ведь на какой-то миг решила, что Ингрид мертва. Второй раз за вечер — это уже слишком. Она машинально похлопала Ингрид по предплечью, которое оказалось горячим, и заставила себя несколько раз медленно и глубоко вздохнуть. «Если я улягусь на эту кровать, то никакая сила меня не поднимет», — подумала она, ощущая, как давит на плечи тяжесть, а желание заснуть вонзается в голову, словно хищная птица.