— Чувствую, после сегодняшнего вечера будет проведено много экспериментов.
— Надеюсь, все останутся живы, — усмехнулась я. Если Энди решит перебрать что-то в корабле, или док вместо сыворотки от головной боли даст какую-то кританскую пилюлю…ужас!
— Придется первое время следить за этими энтузиастами.
— Ага, и проведи, пожалуйста, ревизию лекарств на корабле. А то мало ли — вырастут у нас потом клыки…или рога.
— Хорошо.
Некоторое время мы молча стояли и смотрели на всю эту кутерьму, а потом Лин заговорил снова.
— Тебе страшно было?
— О чем ты?
— Идти одной тогда. На задание.
— Страшно. Я даже малодушно хотела остаться и пойти уже со всеми. Но не могла. А еще боялась, что вы меня не простите.
— Простили бы. В любом случае. Мы очень переживали за тебя. Знали, что ты там одна, и мы ничего не можем сделать. Для кританцев это тяжело.
— Для всех мужчин это тяжело.
— Да, ты права. Когда Кэл позвонил и сказал, что ты у них, и он ждет нас, у меня все внутри оборвалось. А ведь у меня с вечера было какое-то предчувствие, будто зудело что-то. Но я не смог понять, с чем это связано. А утром понял. Мы домчались туда за считанные минуты, но не успели что-то сказать — Кэл попросил заткнуться и слушать, и быть наготове. Он все подключил, и теперь нам оставалось только ждать твоего сигнала. А его все не было. Когда приехал Аттари, мое волнение выросло на порядок — что он может придумать? Что сделает с тобой? И главное — успеем ли? Я был готов действовать еще до твоего сигнала. А потом мы ворвались в дом, и все понеслось, как на карусели. Никогда не забуду тот момент, когда Найл достал пистолет и направил на тебя. Я был слишком далеко, не успевал. Затем выстрелы и вы упали. Это были самые страшные секунды. И каким огромным было мое облегчение, когда я понял, что с тобой все в порядке.
— Прости. Мне жаль, что все так получилось, но если повернуть время вспять, я поступила бы также снова.
— Я знаю. И понимаю. Я недооценил тебя и прошу за это прощения.
— Не надо. Без вас я бы не справилась.
— Но наше участие предполагалось изначально.
— Не важно. Теперь уже не важно.
— Да. Зарина, я хотел поговорить с тобой еще кое о чем.
— Я слушаю.
— Зарина, ты мне нравишься, — мое сердце пропустило удар. — Очень. И я много думал на эту тему. У меня непростой характер. Я могу быть властным…
— Это даже хорошо, — вырвалось у меня.
— …грубым…
— Мужественным! — Губы мужчины тронула улыбка.
— …непримиримым…
— Решительным.
— …строгим…
— Но справедливым, — теперь мы оба уже улыбались.
— И если тебя не пугают эти черты, я хотел бы…не знаю, как правильно сказать это, согласно ваших традиций, поэтому скажу по нашим — быть твоим защитником.