Ее высочество тяжко вздохнула: она верила в благоразумие и осторожность свекрови, в таланты и удачу шевалье де Бретея и никак не могла взять в толк, что выводит супруга из равновесия. К тому же сейчас Аньес Релинген тревожили совсем другие заботы. Явление в Лош графини де Коэтиви, принесенные ею извинения и мольбы позволить хотя бы издали увидеть сына заставили принцессу задуматься. Судя по всему, монастырь пошел кузине на пользу: из ее взгляда исчезла заносчивая наглость, манеры приобрели приличествующие благородной даме скромность и сдержанность, а облик лучше всего подходил добропорядочной провинциальной дворянке. И все же когда обнадеженная ласковым обращением принцессы, графиня принялась умолять ее высочество дозволить ей не только издали наблюдать за сыном, но и поговорить с ним, Аньес заколебалась. Почти всю свою жизнь Ален прожил без матушки и как-то не особенно из-за этого страдал. Они с Жоржем сделали все, чтобы мальчик чувствовал себя родным. Нежданное же явление графини де Коэтиви уже внесло в жизнь юного принца смятение и расстройство. Аньес не могла забыть, с какой печалью мальчик поведал ей, что его мать — падшая женщина. Хотя с самим утверждением принцесса и была согласна, она полагала преждевременным просвещать Алена в вопросах его происхождения, и с удовольствием проучила бы глупца, столь не вовремя разоткровенничавшегося с принцем. К счастью для себя маркиз де Можирон уже не мог понести заслуженное наказание. Ожесточенная дуэль с гизарами, возглавляемыми господином д'Антрагэ, прервала его полную безрассудства жизнь, и Аньес предпочла предать дело забвению. Лишь просьба Луизы вызывала сомнения принцессы. По зрелым размышлениям ее высочество решила, что для блага воспитанника ему лучше не встречаться с матерью, пусть она и встала на путь покаяния, однако раскаяние и проснувшиеся в графине материнские чувства заслуживали награды. Мягко сообщив Луизе, что не стоит вносить смятение в душу мальчика, Аньес все же дозволила графине и впредь приезжать в Лош, дабы издали любоваться сыном и радоваться его благополучию.
Луиза де Коэтиви немедленно поспешила известить агента королевы-матери, что сможет регулярно являться в Лош, а мэтр Каймар, довольный первым успехом графини, передал ей кошелек с сотней ливров. Хотя дар управляющего Ланже и показался графине слишком скромным, она решила, что дальнейший успех принесет ей больше денег, и постаралась как можно чаще являться к принцам Релинген, как можно умильнее наблюдать за забавами сына и юного графа д'Агно и как можно внимательнее прислушиваться к разговорам. Через неделю постоянных визитов графини в резиденцию их высочеств и трогательного пролития слез над портретом сына, принцесса Релинген милостиво предложила кузине ночлег в замке, заметив, что гостиницы Лоша вряд ли подходят для ее родственницы и матери воспитанника. Счастливая Луиза на коленях благодарила ее высочество за доброту и не замедлила поселиться в Лошском замке. Не пропуская ни одной мессы, истово молясь и бия себя в грудь, она казалось Магдалиной, на которую снизошли прозрение и святость. Старания графини были тем сильней, что их подкрепил еще один кошелек мэтра Каймара, в котором на этот раз было уже триста ливров. Луиза скромно приседала в реверансах перед принцессой Релинген и Соланж, смущалась, каждый раз «случайно» натыкаясь на принца Релинген, была тиха, скромна и непритязательна. Через две недели после поселения в Лошском замке Луиза уже сидела на низкой скамеечке у ног принцессы среди прочих дам и фрейлин Аньес, прилежно занималась рукоделием и изо всех сил напрягала слух, стараясь выяснить то, ради чего ее и отправили во владения Релингенов.