ГЛАВА 8
Добродетельные дамы
«Принцам не подобает впадать в гнев», — говорила Аньес Релинген, вспоминая утверждения своих испанских наставников. Бог знает, убедили ли ее слова Шарля де Лоррена, решившего нанести кузине визит вежливости, однако вторичное явление графини де Коэтиви заставило Аньес повторить мудрые слова — «Принцам не подобает гневаться». К тому же после некоторых раздумий ее высочество признала, что провинившаяся фрейлина вряд ли решилась бы потревожить ее по доброй воле, а раз так, то причина визита графини могла быть одна — приказ королевы Екатерины. Аньес догадывалась, что именно могло беспокоить королеву-мать, и решила проявить твердость. Довольно Жорж таскал каштаны из огня для неблагодарного короля, терпел его капризы и прихоти — пришла пора расплачиваться по счетам.
Когда Луиза де Коэтиви в самой трогательной манере принялась повествовать, как ее величество мадам Екатерина любит «дорогого племянника», Аньес нетерпеливо оборвала излияния графини:
— Ну что ж, Коэтиви, коль скоро их величества жаждут обсудить условия возвращения моего супруга, я готова нанести им визит. Ее величество права — не стоит откладывать столь важные разговоры…
Луиза была вынуждена замолчать, а принцесса Релинген постаралась как можно эффектнее обставить свое появление в Лувре. Черное испанское платье, сплошь расшитое золотом и серебром, огромный воротник-фрезе, высоченная испанская шляпа, в знак верности и печали украшенная черными и белыми перьями, уже сами по себе должны были внушать трепет. Но Аньес посчитала все эти детали испанского траура недостаточными. Шлейф принцессы напоминал золотой поток и был явно длиннее, что разрешалось этикетом его величества Генриха де Валуа, однако Аньес Релинген справедливо полагала, что при дворе не найдется безумцев, которые решились бы подойти к ней с мерной линейкой. В знак скорби принцессы из-за разлуки с обожаемым супругом талию ее высочества трижды обвивала нарочито грубая цепь. Цепь была золотой, так что ее вид должен был произвести ошеломляющее впечатление не только на придворных, но и на их величеств. Четки Аньес, выполненные из прекрасных индийских изумрудов, вполне можно было обменять на уютный охотничий домик. С шеи принцессы свисали многочисленные нити крупного жемчуга, символизирующие слезы ее высочества, проливаемые вдали от мужа. На груди красовался медальон с профилем принца. Возможно, посторонним наблюдателям и трудно было понять, насколько художнику удалось передать черты его высочества, однако сам медальон был достаточно велик, чтобы его можно было разглядеть на расстоянии пятидесяти шагов.