— Спасибо, что согласились снова встретиться со мной, — поблагодарила Джейн, пожимая руку хозяина.
— У вас новости о Шарлотте? — спросил он, и Джейн было больно видеть надежду в его глазах, слышать дрожь в его голосе.
— Простите, если я плохо объяснила цель своего визита, — извинилась Риццоли. — Боюсь, я не смогу сообщить вам ничего нового.
— Но по телефону вы сказали, что хотите поговорить о Шарлотте.
— Это связано с нашим текущим расследованием. С убийством в китайском квартале.
— А какое отношение это имеет к моей дочери?
— Пока не знаю, господин Дион. Однако есть обстоятельства, которые навели меня на мысль, что история Шарлотты связана с исчезновением другой девочки.
— Много лет назад это уже исследовал детектив Букхольц.
— Я собираюсь снова заняться этим вопросом. Прошло девятнадцать лет, но мне не хотелось бы, чтобы о вашей дочери забыли. Шарлотта заслуживает большего.
Джейн заметила, как Дион сморгнул слезы, и поняла, что для него эта потеря до сих пор мучительна. Боль не прошла. Родители никогда не забывают такое.
— Заходите, — устало кивнув, пригласил он. — По вашей просьбе я принес ее вещи с чердака. Вы можете разглядывать их, сколько захотите.
Вслед за Патриком Джейн прошла в холл и снова восхитилась сверкающими полами из твердой древесины и написанными маслом портретами, которым было, наверное, не меньше двух столетий. Она невольно сравнила его дом с жилищем Кевина Донохью, со скучной мебелью и картинами массового производства. Старое богатство против нового. Патрик провел ее в парадную гостиную с венецианскими окнами, которые выходили на пруд с кувшинками. На большом обеденном столе розового дерева, за которым без труда уместились бы десять человек, громоздилась целая коллекция картонных коробок.
— Это то, что я сохранил, — печально объяснил Патрик. — Большую часть ее одежды я все-таки отдал благотворительным организациям. Думаю, Шарлотта одобрила бы это. Такие вещи были ей небезразличны — накормить бедных, приютить нуждающихся. — Он осмотрел комнату и иронично усмехнулся. — Наверное, вы считаете это лицемерием, верно? Говорить такое, живя в подобном доме, имея всю эту собственность. Однако у моей дочери действительнобыло доброе сердце. Щедрое. — Патрик сунул руку в одну из коробок и достал оттуда протертые синие джинсы. Пристально поглядел на них так, словно мог видеть, как они облегают стройные бедра его дочки. — Странно, что я так и не смог отдать их. Синие джинсы никогда не выходят из моды. Если Шарлотта вернется, я не сомневаюсь, что они пригодятся. — Патрик бережно положил их назад в коробку и глубоко вздохнул.