Напарники поднялись по гранитным ступеням. Не успела Джейн позвонить, как дверь распахнулась, и перед ними возник седовласый мужчина. Ему было около семидесяти, однако он был красив и по-прежнему в форме; впрочем, немного осунувшееся лицо и мешковатые брюки говорили о том, что этот человек недавно сбросил вес.
— Я видел, как ваша машина приближалась по подъездной аллее, — объяснил он. — Я Патрик Дион.
— Детектив Риццоли, — представилась Джейн. — А это мой напарник, детектив Фрост.
Они обменялись рукопожатием — ладонь Диона оказалась твердой, взгляд был спокоен.
— Входите, пожалуйста. Мы расположились в гостиной.
— Господин Мэллори приехал?
— Да, и еще я пригласил Мэри Гилмор. Единый фронт — мы все расстроены происходящим и хотим понять, как положить этому конец.
Когда детективы и хозяин вошли в дом, Джейн заметила отполированные деревянные полы и изящную лестницу, которая, изгибаясь, уводила к высокой галерее второго этажа. Но разглядеть ничего не смогла — Патрик провел их прямиком в гостиную, где уже ожидали остальные.
Марк Мэллори с атлетической грацией поднялся с дивана. На вид это был мужчина лет тридцати пяти, подтянутый и загорелый; в прическе не серебрился ни один седой волос. Джейн оглядела его крокодиловый ремень, топсайдеры от «Сперри» и часы «Брайтлинг» — все эти вещицы словно говорили с презрением: «У тебя никогда не будет столько денег, сколько у него». Марк небрежно пожал ей руку — это свидетельствовало о том, что Мэллори хотел поскорее приступить к делу.
Еще одну гостью в этой комнате можно было бы вовсе не заметить, если бы их не предупредили о ее присутствии. Мэри Гилмор была примерно того же возраста, что и Патрик, однако худоба и сгорбленность делали ее почти невидимой — огромное кресло, стоявшее у окна, словно бы полностью поглотило ее. Женщина попыталась через силу подняться, но Фрост тут же оказался поблизости.
— Не напрягайтесь, пожалуйста, госпожа Гилмор. Сидите спокойно, хорошо? — попросил Фрост и помог старушке снова устроиться в кресле.
Увидев, как женщина улыбнулась ее напарнику, Джейн подумала: «Что же все-таки объединяет Фроста с пожилыми дамами? Он любит их, и все они любят его».
— Моя дочь тоже собиралась приехать, — проговорила госпожа Гилмор, — но не смогла уйти с работы, поэтому я привезла записку, которую она получила. — Изуродованной артритом рукой женщина указала на журнальный столик. — Записка пришла ей по почте в тот же день, что и мне. Каждый год они приходят тридцатого марта, в день смерти моего Джоуи. Это эмоциональное притеснение. Может ли полиция как-нибудь остановить эту женщину?