Он вел рыдающую женщину к патрульной машине, а затем вдруг увидел Мауру, и их взгляды встретились. На мгновение окружающий мир исчез, и она видела только Даниэла. Ощущала биение собственного сердца — оно бешено вздрагивало, словно крылья умирающей птицы.
Даниэл уходил, прижимая к себе плачущую женщину, а Маура продолжала смотреть на него, не в силах отвести взгляд.
Джейн стояла возле негатоскопа, изучая рентгеновские снимки мертвеца. Костные ткани выглядели вполне нормально, если не считать одной бросавшейся в глаза детали: его череп был отделен от тела — шею разрубили между третьим и четвертым позвонком. Тань и Фрост уже стояли возле секционного стола, ожидая начала вскрытия, а Джейн никак не могла покинуть свое место — она не готова была увидеть то, что скрывалось под простыней. Рентгеновские снимки — вещь абстрактная, этакие черно-белые анатомические комиксы. У них нет ни запаха плоти, ни лица. А потому Джейн стояла возле негатоскопа дольше, чем нужно, разглядывая тени легких и сердца — того самого сердца, которое прошлой ночью выбрасывало кровь на ее одежду. Если бы не безымянный спаситель, здесь висели бы мои рентгеновские снимки, подумала Джейн. А на столе лежало бы мое тело.
— Джейн! — окликнула Маура.
— Трудно представить, насколько острым должен быть клинок, чтобы сделать такое одним ударом, — проговорила Риццоли, не отрывая взгляда от снимков.
— Тут все дело в анатомии, — заметила Маура. — В том, под каким углом клинок обрушивается на сочленение. В Средневековье искусный палач мог одним ударом обезглавить осужденного. Если он рубил несколько раз, значит, был несведущ в своем деле. Или пьян.
— Приятно начинать утро с такой темы, — отозвался Тань.
Маура сдернула простыню.
— Мы еще не раздели его. Я посчитала, что вы захотите присутствовать при этом.
Нет, я не хочу присутствовать, подумала Джейн. Не хочу это видеть. Однако она заставила себя повернуться к столу. То, что лежало там, уже не было для нее неожиданностью, однако при виде отрубленной головы она все равно резко втянула воздух. Джейн еще ничего не знала об этом человеке — ни имени, ни происхождения. Единственными пока зацепками были предметы, извлеченные прошлой ночью из его карманов: запасная обойма, стопка наличных и ключи от угнанного «форда», припаркованного в двух кварталах от дома Ингерсолла. Никаких удостоверений при нем не оказалось.
Руки мертвеца уже были помыты, а отпечатки пальцев взяли еще ночью, после прибытия в морг. На подушечках до сих пор остались следы сиреневых чернил. Маура и Йошима вместе сняли одежду: фуфайку, брюки, трусы и носки. Обезглавленное тело оказалось коренастым и мускулистым. На правом колене виднелся заживший диагональный шрам — напоминание о старой хирургической операции. Пристально глядя на шрам, Джейн подумала: теперь-то я знаю, почему мне так легко удалось догнать его прошлой ночью.