В паре сотен метров над головой располагалось небо, представлявшее собой то ли низкую облачность, то ли высокий туман. Между небом и землей открывалось свободное пространство – километра на полтора во все стороны. И решительно ничего интересного на этом пространстве не наблюдалось.
Предприниматель вылез из продуктов чужой жизнедеятельности (они были довольно старыми), отер сапоги о кочку и полностью развернул их голенища. Потом отстегнул клапан рюкзака, вытащил бушлат и радостно влез в него. Данная одежка была велика ему на пару размеров, что добавляло владельцу комфорта, а не красоты. Бушлат представлял собой, по сути, ватник-телогрейку, крытый сверху брезентом. Под дождем он, конечно, промокал, но не сразу. Кроме того, у него имелся капюшон, который сейчас пришелся как нельзя кстати.
Изолировавшись таким образом от внешней среды, Натан почувствовал себя гораздо уютнее и начал прикидывать, что делать дальше: «Надо куда-то идти – данный тезис обсуждению не подлежит. Вопрос в том, куда? По условиям игры поселок должен находиться в радиусе нескольких километров. К востоку от него море, а к западу – суша. Я на суше, значит двигаться надо на восток – это же элементарно, Ватсон! А где он, этот восток? Что ж я компас-то не взял, старый дурак?! Ладно, поставим вопрос иначе: а море где? Хм… Да, собственно говоря, оно может быть где угодно!» Топтаться на месте было глупо, а все направления были равновероятны. Поэтому Натан решил идти навстречу ветру – почему-то он решил, что тот, скорее всего, с моря и дует.
Метров через пятьсот ковыляния между кочками путнику стало жарко, а портянки в сапогах безнадежно сбились. Натан прошел еще метров двести и решил, что так дальше жить нельзя. Выбрав кочку повыше и посуше, он разулся. Потом надел носки и уже поверх них намотал портянки – получилось гораздо лучше. Бушлат он снял и прикрепил к рюкзаку: «Надо ломиться вперед со всей дури, чтоб не мерзнуть. А отдыхать я буду в телогрейке – так, наверное, правильнее».
Примерно через полчаса путешественник начал подозревать, что стоит на верном пути – запахло чем-то знакомым, скорее всего морем. А еще через полчаса Натан оказался на краю обрыва, под которым море и плескалось. Точнее, это был не обрыв, а, скорее, крутой склон высотой метров 50. Повсюду из него торчали бурые скалы, пространство между которыми было плотно заполнено кустами ольхи.
«Так! – мысленно произнес Натан. – Задача предельно сузилась: осталось понять, направо надо идти, или налево?» Дополнительный юмор ситуации заключался в том, что двигаться в любом направлении было трудно: по верху обрыва простиралась тундра, а берег моря внизу казался непроходимым. Никаких пляжей с песком или галькой там видно не было. Волны либо накатывались, разбиваясь, на развалы каменных глыб, либо мерно и мощно бились о скальные стены. В последнем случае пена и брызги взлетали вверх метров на десять – неприятное зрелище! Мощь этой волны явно не соответствовала силе ветра, но Натан слышал, что на море так бывает нередко.