— Ты не бойся, мне она ни к чему, — спокойно заметил Прохор Власович, видимо, истолковав движения Игната, как страх потерять обретенное чудо. — Не скрою, ключ твой я отнять хотел — потерял бы его, отступил от темной думки, не отпер запретную дверь. Не вышло у меня тогда, может, сейчас выйдет? Послушай совета старика. Избавься от того, что с собой унес. И о том, что видел — молчи.
— Не могу я избавиться, — хмуро сказал Игнат. — Договоренность у меня. Что обещал — выполнить должен.
— Не с навью ли договоренность? — спросил Прохор Власович. И, ухмыльнувшись, ответил сам себе: — Ну конечно, с кем же еще. Ведь от них ты о мертвой воде узнал?
— Я-то от них, — сказал Игнат и бережно положил мешочек с колбой обратно за пазуху. — Да только ты откуда?
— А я о многом знаю, соколик, — промурлыкал старичок, и, отзываясь на его голос, довольно заурчала во сне Леля, потянулась, подоткнула под румяную щеку кулачки — сытая, разомлевшая у огня кошечка.
— Ты лучше вот что скажи, — продолжил Прохор Власович. — Думал ли, откуда вообще эта вода взялась? Для чего она нужна и почему мертвых оживлять может?
— Думал, — кивнул Игнат. — Да только ответа не получил. Понял только, что военные эксперименты на нашей земле проводились. Вот и навь вывели — на горе людям, на погибель себе.
Старичок засмеялся.
— Это ты правильно понял, — с удовлетворением ответил он. — Люди всегда хотели с Богом поравняться. Если не вечную жизнь получить — то хотя бы власть над жизнью. А вода вот здесь при чем. Где зародилась жизнь, как не в воде? Все живые организмы, даже мы с тобой, состоим из воды, вот и получается, что вода — всему начало.
— Это мы еще в школе проходили, — сказал Игнат и кашлянул, сплюнул в салфетку сгусток слюны. — Только как сделать, чтобы мертвые вставали — того нам не рассказывали.
— А ты вперед батьки в пекло не суйся, — усмехнулся Прохор Власович. — Раз ты тоже ученый, то слышал, поди, и про генетический код, каждому живому существу положенный. А вода — как первоматерия, как первоглина — носитель этого кода. Чуешь теперь? — старик сощурил один глаз, будто подмигнул Игнату. — Все мы из этой первоглины слеплены. И ты, соколик, и мышка-норушка, и птичка-полетушка, и даже инфузория-туфелька. Стало быть, если этот код разгадать, то можно подобрать ключик ко всем живым организмам. Можно вылепить из этой первоглины, что угодно. Вот тогда и станут люди равными Богу.
— Что было положено Господом от сотворения мира — должно остаться для человека тайной, — пробормотал Игнат. В груди кольнуло жаром, и он закашлялся. На этот раз кашлял долго, хрипло, и салфетка, приложенная к его губам, окрашивалась в зловещий красноватый оттенок. Прохор Власович глянул на него с жалостью, покачал седой головой.