— Кстати, а вот и они! — возвещает Джулиан и складывает руки на груди, напуская на себя вид сурово-скептический. Именно такой, с каким и подобает встречать девиц, само существование которых оскорбляет общественную мораль.
Со стороны заднего двора появляются две воспитанницы. Они о чем-то тихо переговариваются, то и дело шмыгая распухшими носами. Кажется, обе только что плакали.
— Элизабет Вейр и Анджела Насси! — окликает их мистер Эверетт. — Подойдите ко мне, девушки.
По первому зову они бросаются к нам, хлопая на ветру накидками из твида. Через клумбы перемахивают, до неприличия высоко задрав юбки, и едва не сбивают нас с ног. Джулиан вовремя поднимает руку, и обе девушки замирают, словно подошвы их грубых ботинок прилипли к гравию.
А мне удается рассмотреть пансионерок поближе. Так вот они какие, падшие женщины лондонского разлива. Их и женщинами-то не назовешь. Одной даже к первому причастию рановато. Круглое конопатое лицо, глазки-бусинки разглядывают меня с детским удивлением, пухлые ушки выглядывают из жестких рыжих волос. Похожий на пятачок нос едва достает мне до груди, а рядом с Джулианом девочка кажется сущей крохой. Ее товарка повыше ростом, тощая, с лишенным красок лицом и бесцветными глазами. По виду тоже совсем молода, но в уголках глаз и над переносицей залегли морщинки, как если бы она непрестанно хмурилась со дня появления на свет.
У меня сжимается сердце. Такие молодые, а у каждой за спиной — свой трюм, набитый кофейными мешками…
— Так-то лучше, — ворчит Джулиан, когда его подопечные приседают в подобии книксена, отклячив все, что только можно. — Незнакомых леди должно приветствовать поклоном, а не нестись на них во весь опор, как атакующая легкая бригада. Покажите-ка мне свои руки.
Завздыхав, девчонки вытягивают перед собой руки с растопыренными пальцами. Та, что помладше, успевает поплевать на ладошки и отереть их о фартук, как ей кажется, незаметно. Джулиан наклоняется вперед. Пальцы изучает внимательно, подмечая все цыпки и заусеницы, после чего коротким вдохом дает неряхам понять, что испытание они провалили.
— Что скажете, Флора? Вас удовлетворяет состояние этих передних конечностей? Лично меня нет. Столько грязи под ногтями!
— Мы хоронили кошку, сэр, — оправдывается рыжая пигалица.
— Ах, вот оно что, Бесси. Значит, кошку. Что ж, это печальный повод, — не меняя тона, говорит мистер Эверетт и снимает цилиндр. Ветер слегка колышет его напомаженные волосы. — Как прозывалась покойная?
— Миссис Мягколапка, сэр.
— Предлагаю помянуть усопшую минутой молчания.