Джон посмотрел ему в глаза.
― Это не правосудие. Это месть, Самуэль. И я говорю тебе, что мы уже достаточно отомстили. Сыны Гнева мертвы.
― Не все!
― А я говорю, что все. Эти дети не имеют к ним никакого отношения. Мы сегодня уже убили слишком много невинных.
Женщина кивнула. Крепко прижимая к себе ребенка, она повернулась к солдатам из своей группы.
― Это мой сын, — сказала она.
Ее примеру последовала еще одна женщина, а за ней мужчина, один из сержантов двух городов.
― Это моя дочь.
― Это мой сын.
В конце концов у стены остался только Джон Дэниэлс. Он посмотрел Самуэлю в глаза.
― Видишь? Сыны Гнева мертвы. Их больше нет. И никто не хочет занимать их место. Когда ты рассказывал мне о своем обращении в иудаизм, ты процитировал одно место из Талмуда. Ты сказал, что эти слова тебе нашептал снег в тот момент, когда ты был в отчаянии. Но ты процитировал их не целиком. Только часть: «Не считай невероятным любое развитие событий». Но целиком эта фраза звучит так: «Никого не осуждай и не считай невероятным любое развитие событий».
Больше он не сказал ни слова.
Раввин смотрел на толпу расширенными от возбуждения глазами.
― Вы с ума сошли? Вы хотите взять домой этих монстров?
Солдатка из Бонолы повернулась к нему. Ребенок, которого она держала на руках, испуганно смотрел на Самуэля.
― Я не вижу здесь никаких монстров. Если ты видишь их, значит, они у тебя внутри.
Раввин застыл в неподвижности. Казалось, он в одно мгновение постарел на 20 лет. Пистолет выпал из его руки.
― Вообще-то, один монстр еще остался, — неожиданно прокричал голос из толпы наблюдающих.
Все обернулись.
Маркос стоял, целясь в Васко. В свете фонариков лицо Чиноса в противогазе выглядело, как бесовская рожа.
Из автомата Калашникова вырвалась очередь. Три пули попали Васко в грудь, и она взорвалась костями и кровью. Еще три выстрела вылетели в воздух. Васко пошатнулся. Он удивленно смотрел на свою разодранную грудь.
Потом его голубые глаза закатились. Гигант упал на колени, а потом рухнул на пол, как пораженное молнией дерево.
Маркос, красуясь, вышел вперед.
Его бронежилет снова был на нем. Трое телохранителей защищали его со всех сторон. Он чувствовал, что в его жизни начинается новый период. Период могущества и славы.
Он перешагнул через только что поваленное им гигантское тело и встал перед толпой.
― Теперь, говорю я вам, правосудие свершилось. Теперь, когда этот каннибал уничтожен. На его губах была кровь наших детей.
Джона чуть не стошнило от лицемерия этого червя.
Раскинув руки, Маркос медленно оглядел всех стоявших перед ним людей.