.
— Но мои родители не могли так поступить!
— Не могли, — сказала МакГонагалл, — только волшебники способны на это. И, боюсь, что точно узнать не получится…
В Гарри снова начали пробуждаться навыки рационалиста.
— Профессор МакГонагалл, насколько вы уверены в верности результатов ваших наблюдений — быть может, есть альтернативное объяснение?
МакГонагалл развела руками, словно демонстрируя, что в них ничего нет.
— Уверена? Я ни в чём не уверена, мистер Поттер. За всю свою жизнь я не встречала никого, кто был бы похож на вас. Иногда кажется, что вам далеко не одиннадцать лет, а иногда даже, что вы не совсем человек.
Брови Гарри подскочили высоко вверх.
— Прошу прощения, — быстро сказала МакГонагалл, — извините, я попыталась озвучить своё мнение, но получилось не совсем так, как я думаю.
— Совсем наоборот, профессор МакГонагалл, — возразил Гарри и медленно улыбнулся, — для меня ваша фраза — прекрасный комплимент. Вы не возражаете, если я предложу альтернативное объяснение?
— Извольте.
— Дети не должны быть гораздо умнее родителей — так уж они устроены, — начал Гарри. — Или, скорее, гораздо рассудительнее, ведь отец наверняка смог бы меня переспорить, если бы попытался, а не использовал свой опыт и интеллект главным образом на то, чтобы находить всё новые причины не менять свои убеждения. — Гарри на минуту умолк. — Я слишком умён, МакГонагалл. Обычные дети мне не ровня, а взрослые не уважают как разумного собеседника. И, если честно, даже снизойди они до разговора, до Ричарда Фейнмана им далеко, так что я с куда большим удовольствием почитаю его книгу. Я сам по себе, профессор МакГонагалл. Я всю свою жизнь провёл в изоляции. Возможно, это в некотором роде похоже на закрытый подвал. И я слишком умён, чтобы слепо верить родителям, как подобает нормальному ребёнку. Я знаю, что родители меня любят, но при этом они легко отказываются прислушиваться к гласу рассудка, и тогда мне кажется, что это они — дети, которые не хотят ничего слушать, имея в то же время абсолютную власть над всем моим существованием. Я не хочу на это обижаться, но я стараюсь быть честным хотя бы с самим собой — так что да, есть немного. Кроме того, я плохо справляюсь со злостью, но над этим я работаю. Вот и всё.
— Это всё?
Гарри утвердительно кивнул:
— Это всё. Уверен, профессор МакГонагалл, даже в магической Британии нормальное объяснение заслуживает внимания?
* * *
Летнее солнце уже клонилось к горизонту, покупателей на улицах становилось всё меньше. Некоторые магазины закрылись. Гарри и МакГонагалл едва успели купить учебники во «Флориш и Блоттс». (Там Гарри первым делом взял «Арифмантику» и был потрясён, обнаружив, что учебник за седьмой курс не содержит ничего сложнее тригонометрии).