Медноголовый (Корнуэлл) - страница 41

- Нат! – умоляюще выпалил северянин, - Не надо, прошу!

- Иисусе! – вырвалось у Старбака.

Человек, которого он ранил, был прихожанином церкви преподобного Элиаля и старым приятелем Натаниэля, делившим с ним тягучую бесконечность занятий в воскресной школе. Последнее, что слышал о нём Старбак, это то, что Уильям Льюис будто бы поступил в Гарвард. Сейчас же Уильям Льюис хрипел, зажимая рану на рёбрах:

- Нат, неужели это ты?

- Брось саблю, Уилл.

Уильям Льюис помотал головой. Нет, он не отказывался разоружаться, просто не мог поверить до конца в то, что чуть не прикончивший его мятежник оказался старым знакомцем. Заметив не сошедшее с лица Старбака выражение боевой ярости, он торопливо кинул клинок наземь:

- Я сдаюсь, Нат!

Старбак оставил его стоять над брошенной саблей и побежал догонять своих бойцов. Встреча с человеком из прошлой жизни лишила его душевного равновесия. Неужели этот батальон – его земляки-бостонцы? Если так, то сколько из бегущих, стреляющих, сражающихся врагов узнали его? Сколько из знакомых ему семейств наденут траур по его вине? В следующий миг тоскливые мысли вылетели у него из головы. Солдаты Старбака обступили бородатого детину без форменной куртки, в одной только перетянутой подтяжками сорочке. В левой руке верзила держал на манер дубины артиллерийский прибойник, в правой – короткий, похожий на римский гладиус, тесак, которыми вооружались за казённый счёт пушкари. Бежать бородачу было некуда, да он и не собирался сдаваться в плен, выбрав

Палаш пешей артиллерии образца 1832 года. Справа – сержант с палашом на поясе.

геройскую смерть вместо скулежа о пощаде. Детина свалил одного из парней Старбака и рычал оскорбления остальным. Сержант Мэллори, брат покойной жены Труслоу, выстрелил в пушкаря, но промахнулся, и тот, как разъярённый медведь, пружиной развернулся к худенькому жилистому ирландцу.

- Он мой! – выкрикнул Старбак, отталкивая Мэллори в сторону, и шатнулся назад, увёртываясь от прибойника.

Ввязался в схватку Натаниэль потому, что полагал это своим офицерским долгом. Рота должна видеть, что её командир неустрашим и от драк не бегает. Тем более, сегодня он ощущал себя непобедимым. Азарт боя тёк в его жилах жидким огнём. Он сделал выпад штыком и засмеялся, когда кривое лезвие отбило вбок клинок пушкаря.

- Сволочь! – выплюнул бородач, закрутив тесак в серии бешеных ударов.

Он надеялся отвлечь внимание Старбака клинком, чтобы, изловчившись, огреть прибойником. Детина был абсолютно уверен, что обвёл вражеского офицерика вокруг пальца, и щерил зубы, предвкушая, как брызнут мозги из-под утолщённого навершия прибойника. Но Старбак был начеку и успел присесть. Прибойник рассёк воздух над верхушкой его мягкой шляпы. Бородача, не ожидавшего, что противник уклонится от его могучего замаха, повело вслед за импровизированной дубиной, и Старбак поймал его на штык, чувствуя, как сталь входит в тугую плоть. Капитан заорал, а детина дёрнулся и завалился, трепыхаясь на лезвии, будто пронзённая острогой рыбина.