Я принял Миху в своем кабинете на архиповском заводе. Он зашел с неловкой улыбкой на губах. Взгляд неуверенный, заискивающие нотки в нем.
Миха очень изменился с тех пор, как я видел его в последний раз. Загрубел, постарел. Ему всего тридцать четыре года, а выглядел он на все сорок, если не больше. Седина в черных волосах проблескивает, морщины на лбу. Но цвет лица вроде бы здоровый, плечи, как и прежде, широкие, руки сильные, на ногах крепко держится.
Я подошел к нему, подал руку. Он порывисто пожал ее, дернулся, как будто хотел меня обнять, но сам же себя и осадил. Как ни крути, а друзьями мы не были.
Одной рукой я коснулся его плеча, а другой показал на кресло за приставным столом.
Я предложил ему кофе с бутербродами, и он не стал отказываться.
— А ведь я у тебя здесь никогда и не был, — сказал он, усаживаясь.
Вроде как бы для поддержания разговора сказал, но в его словах угадывался намек. Не был он у меня раньше и дань с меня не снимал, хотя и мог.
— Раньше здесь было по-другому.
— Раньше все было по-другому. — И снова в его словах прозвучал толстый намек, но я и не ждал от него ничего другого.
— Ты спас мне жизнь. Ты не обкладывал меня данью. Я все это помню.
— Ты сам это сказал… — с легким торжеством в голосе проговорил Миха.
— Лиза приходила, сказала, что тебя посадили. Попросила денег, я дал ей пятьдесят тысяч долларов.
— Пятьдесят тысяч?
— По тем временам большие деньги.
— Да это и сейчас немало…
— А ты не в курсе?
— Ну, она говорила, что есть люди, которые мне помогли. Но про тебя конкретно ничего не сказала… «Дачку» от тебя в Сизо получал, это было…
— Как у тебя дела, Миша?
— Да как-то не очень… — Он отвел глаза, словно не желая, чтобы я увидел тоску в них.
— Что так?
— Говорила мне Лиза, в бизнес надо деньги вкладывать.
— Так в чем же дело?
— Да я пытался… Только как-то не очень… Все на «общак», все на «общак»… Надо было магазин свой открыть, сейчас бы горя не знал… Такой фарт мне пер, Вадик, а я все профукал. А Лиза предупреждала… — уныло вздохнул Миха.
— Лето красное профукал…
— Тебе легко говорить, у тебя тут все в шоколаде… — Он обвел рукой мой кабинет.
— Не жалуюсь.
— Говорят, ты моих пацанов с локтевскими стравил.
— Кто говорит? — Я удивленно повел бровью. — Это Шильник говорил. Я не заставлял его на локтевских наезжать.
— Но ты подсунул ему локтевский завод.
— Это претензия или как? — недобро глянул я на Миху.
— Да какие претензии… Шильник — сволочь, и хорошо, что его завалили…
— А что плохо?
— Да все плохо, Вадим. Вернулся домой, а дома-то и нет. Отец умер, сестра квартиру приватизировала, мать у нее на птичьих правах. Мне и вовсе места нет…