— А еще какие версии?
— Да никаких пока… Разве что кто из ревности?
— Помилуйте, Иван Демьяныч! Из какой такой ревности? Кто ее ревновал-то?
— Кто-кто… дед Пыхто! Мало, что ли, у Галины ухажеров было? Сама небось знаешь. Да хоть и твой Григорий раньше за ней ухаживал… Может, он? Старая любовь не ржавеет… А? — Демьяныч захохотал над собственной шуткой и подмигнул Ульяне. — Прости, милая, старика, несу что попало. А если серьезно, то могли и из ревности. Про лейтенантика ее наслышана? Кто знает, что у него на уме?
Ульяна проглотила слова о Гришиной ревности. Глупо обидеться и убежать, она ведь не девчонка. Да и рты таким способом не позатыкаешь.
— А у него, то есть у лейтенанта, спрашивали?
— Допрашивали. Говорит, поссорился с ней перед Иваном Купал ой и с тех пор не видел. Даже не знал, что она утонула. Так-то вот. Вроде бы и алиби есть, но кто знает? Следствие, как говорится, не закончено… точка не поставлена, только многоточие. Разбираются. Люди грамотные там сидят.
— Насчет Гриши вы как-то нехорошо сказали… Что, и его могут вызвать?
— Могут, почему нет? Пока с дружками да с лейтенантиком разбираются, а потом и его могут. Чего напугалась-то? Если это не он, так и бояться нечего.
— Как вы можете так говорить! Не он, конечно. Но схватят — и разбираться не будут! — Ульяна закусила губу, чтобы сдержать слезы.
— О, девонька! Совсем я тебя расстроил, дурак старый! Прости, не хотел. Попей чайку-то, попей! Конфетку съешь…
Ульяна вытерла непрошеную слезу, упрямо пробормотала:
— Не он это, сами говорили, от разрыва сердца умерла. Он что, зверь — ее пугать?
— То-то и оно… не вяжется что-то. И там, — Демьяныч поднял палец вверх, — не вяжется. Потому и не беспокоят вас особенно.
— А с парнем что? Ударили по голове, я слышала, и про укус говорили. Зверь, что ли, покусал? Может, медведь на берег вышел?
— Насчет медведя не уверен, он камнем по голове бить не станет, факт. А насчет укуса — правда, он есть на шее.
— Звериный?
— Да нет, человеческий…
— Человеческий?! Это кто же его?!
— В этом-то и вопрос. Дружки бы тюкнули по голове — и концы в воду, а укус… Непонятно. Загадка, короче, со всеми неизвестными. И все на нашу голову, вернее, в нашу деревню. Ну, а про Гришу это ты в голову не бери, я ведь так сказал…
— Я и не беру.
— Вот и умница.
Ульяна собрала чашки со стола, чайник, поставила на поднос.
— Пошла я, поработаю немного.
— Иди, милая, иди. — Демьяныч надел очки и уткнул нос в бумажки.
Ульяна прикрыла за собой дверь. Не понравился ей разговор.
И опять всплыло в памяти — где же Гриша был той ночью? Как пить дать всплывет это, ох и всплывет! Хотя если так рассуждать, то всех парней через одного подозревать можно. В тот вечер и чужих много было, в том числе и Галькины ухажеры там отирались. Господи, да что же это покоя нет? Вспомнила прожженный подол платья, как чуяла — не к добру это, зря Светку послушала. А с другой стороны, если бы и не послушала, что, замуж бы не вышла? Вышла, конечно. Ну, а о чем тогда разговор? Ульяна тряхнула волосами, пытаясь отделаться от навязчивых мыслей, и села за свой рабочий стол.