Марк проглотил готовое вырваться хлесткое возражение. Это юмор. Это лечебный юмор!
— А ты где училась?
— Я — мировая рекордсменка по числу частных преподавателей. За пятнадцать лет их у меня сменилось тридцать семь. Последний выдержал ровно два дня…
— Ну вот и нечего насмехаться над моим почерком.
Мальвина расхохоталась и выкинула за окно упаковку от печенья и пустую коробку из-под сока.
— Нетушки, ты меня с собой не сравнивай. У меня с учителями особые взаимоотношения. Я не вписываюсь в стандартные рамки, сечешь?
Она подняла глаза от тетради:
— Блин, ну я реально ничего не могу разобрать в твоей писанине.
— Не важно. Обрати внимание на даты. Цифры-то ты в состоянии разобрать? Или в рамки цифр ты тоже не вписываешься?
— Ты мне льстишь.
— Читай, кому говорят!
— А ты не нуди!
Несмотря ни на что она начала читать вслух:
— «29 октября 1923 года — в Турции при власти Ататюрка провозглашена республика; 17 сентября 1961 года — премьер-министр Аднан Мендерес казнен за нарушение Конституции…» Слушай, зачем мне все это знать?
— Читай дальше!
— Блин… «12 сентября 1980 года — государственный переворот и приход к власти военных; 7 ноября 1982 года — всеобщий референдум и возвращение к демократии…»
— Молодец, — похвалил Марк. — Теперь возьми листки из дневника Гран-Дюка. Прочти, что там сказано в самом начале.
— Нет, ты меня уже реально достал!
Мальвина бросила листки на пол.
— Слушай, может, поедем уже? Если ты хочешь до конца месяца добраться в этой развалюхе до Юра, давай двигай, а?
Марк спокойно нагнулся, собрал с пола листки и начал читать:
«В то воскресенье, 7 ноября 1982 года, я был в Анталье, на Средиземном море. Это местечко — турецкая Ривьера. Триста солнечных дней в году. Один чиновник министерства внутренних дел пригласил меня к себе в загородную резиденцию». Тут я кусок пропускаю. Вот, дальше: «Устав от моих преследований, означенный чиновник пригласил меня к себе на прием, и я с радостью принял приглашение, зная, что встречу там весь цвет турецкой национальной безопасности. Назыма со мной не было — Аиля срочно вызвала его в Париж; если мне не изменяет память, она тогда заболела… Идея провести целый уикенд в гостях без переводчика не вызывала у меня восторга. Я понимал, что люди, приехавшие с женами отдохнуть, вряд ли станут вникать в смысл моих вопросов, как, впрочем, и я — в смысл их ответов. Я все меньше верил в успех своей затеи».
Мальвина нервно вертела на пальце кольцо с коричневым камнем. Затем она повернулась в сторону припаркованного на другом конце стоянки грузовика.
— Ну и… — громко, так, чтобы слышал водитель грузовика, крикнула она. — Бросаем тут якорь? Будем печь вафли для толстожопых водил?