— Внимание! Внимание! Эскадрилья «Ласточкин хвост» — взлет! Взлет!
Мимо пронеслась машина, везущая офицеров-летчиков из столовой к капонирам. Еще несколько офицеров бежали по дороге. Все были в полном обмундировании. Среди них я узнал Джона Найтингейла. Он бежал своей легкой, хотя и неуклюжей трусцой. Пробегая мимо нашего окопа, он помахал мне рукой. Я ответил на его приветствие.
— Это Найтингейл, да? — спросил Кэн.
_ Да, — ответил я. — Мы вместе учились в школе.
Не сказать этого я просто не мог. Не в силах удержаться, я посмотрел сначала на Худа, потом на Четвуда. Именно из-за их недавней неприязни ко мне я счел своим долгом подчеркнуть, что лично знаком с асом-лидером новой эскадрильи, а это была почти претензия на респектабельность.
Найтингейл исчез на капонире как раз за нашим окопом. Оглушительно взревели моторы. Мгновение спустя его самолет вырулил оттуда, «фонарь» его кабины был откинут назад, и я увидел, как он помахал своей обслуге. Номер его самолета был TZ05. Он надвинул «фонарь», и самолет на сумасшедшей скорости понесся к старту взлетно-посадочной полосы, где уже собирались самолеты с других капониров.
Когда эскадрилья начала взлетать, зазвонил телефон. Я снял трубку.
— Четыре, — сказал я, когда назвали наш номер.
— Одну минуточку, — сказал голос в трубке. — Передаю засечку. Строй около 200 самолетов в 25 милях к юго-востоку, летят на северо-запад. Высота — 20 тысяч футов.
Я передал информацию Лэнгдону. Люди на позиции выслушали новость молча. Мы уже привыкли к большим скоплениям самолетов. Но я знал, о чем думают все. Я и сам думал о том же: неужели их цель — Торби?
— Внимание! Внимание! — опять «танной». — Воздушная тревога! Воздушная тревога! Всему персоналу немедленно в убежище! Немедленно в убежище! Воздушная тревога! Всё.
Мы напряженно ждали, наблюдая за небом. Оно было очень синее, высоко плыли небольшие облачка. Эскадрилья «Ласточкин хвост» скрылась из виду, превратившись в крошечные пятнышки, взбирающиеся вверх на юго-восток. У Лэнгдона был бинокль. Он то и дело вглядывался в небо на юге и востоке. Хотя пошел только одиннадцатый час, в окопе уже было жарко. Солнце палило нещадно, так что глазам было больно, и они уставали, силясь разглядеть крапинки самолетов, которые показывались лишь тогда, когда высоко под лазурной чашей небосвода на них светило солнце.
— Они летят прямо со стороны солнца, — сказал Хенсон.
— Да, это им как раз и надо, — добавил Блах. — Чтобы мы ничего не разглядели.
— Если они приземлятся, они сразу же отдадут тебя на заклание, — сказал Мики. — Ты бы хоть выкинул свой личный номер, если там записана твоя иудейская религия.