Анна сказала:
— Я думаю, он захочет. Я думаю, ему ничего другого не останется.
К черту любовь, думала Маргарет. Только внутри все ноет, только голова раскалывается, только мурашки по коже бегают от страха, что я все время делаю не то и не так. Я забыла волшебное слово. И лягушка не обернется принцем, потайная дверь не распахнется. И миру вот-вот придет конец.
Когда она вернулась в Новый Орлеан, в отцовский дом, она увидела в гостиной на каминной полке телеграмму.
— Папа, почему ты мне не сказал?
Старик вытянул ноги во всю длину.
— Тебя же не было.
— Вот! — Она протянула телеграмму отцу. Ее глаза сияли так ярко, что казались двуцветными.
— «Нет. Хватит. Жорж», — прочел Старик. — Так что тут такого радостного?
— Он ответил, — сказала Маргарет. — Как ты не понимаешь, он ответил!
Она тут же отправила телеграмму: «Скучаешь без меня?»
Ответа не пришло.
Маргарет не пожелала прислушиваться к безмолвию. Дважды в неделю, по понедельникам и пятницам, она телеграфировала Жоржу Лежье: «Я жду». Одни телеграммы она адресовала на ресторан, другие посылала ему на домашний адрес. Она хотела, чтобы у него дома знали про них.
Она пожелала осмотреть рыбачий домик Роберта.
— Я видела великое творение Анны, а теперь хочу посмотреть твое.
И как-то в пасмурный день они поехали туда. Всю дорогу Маргарет то мурлыкала, то распевала во весь голос «Валенсию».
— Жорж без ума от этой песни.
— Вряд ли при таком исполнении.
— Ты говоришь прямо как папа! — Она высунулась в окошко и громко запела навстречу ветру: — «В моих мечтах всегда, всегда…»
Роберт вел машину спокойно и ровно.
— Вот он, миледи.
Маргарет отбросила волосы с глаз, оборвала пение и посмотрела вперед.
— Не вижу, на что тут смотреть.
— Я ведь не говорил, что тут есть на что смотреть. — Роберт вылез из машины. — Ты сама захотела поехать.
— Поглядим, что внутри. — Она побежала по высокой побуревшей зимней траве и вверх по крутым ступенькам.
Роберт пошел следом подчеркнуто неторопливо, отцепляя репьи от брюк.
— Какой жуткий запах, — сказала Маргарет. — Плесень пополам со свежей краской.
— Я никаких жалоб не слышал.
— Еще бы! — Она прошлась по двум комнатам, внимательно все оглядывая. — Ну и кровать же у тебя! А что росло в цветочных горшках? Тех, на крыльце.
— Какие-то розовые цветы.
— Ты их купил?
— Послушай, — сказал он с раздражением. — Прекрати задираться.
— Боже упаси.
Он со стуком закрыл окно, которое только что открыл.
— Ну ладно, миледи, едем обратно? Или испробуем кровать?
— Едем обратно! — Она взяла сумочку, которую положила на стол рядом с керосиновой лампой. — Я же тебе прямо сказала, только ты не поверил: я просто хотела посмотреть.