— Да, сэр.
— Испортил лакировку?
— Да, сэр.
Стэнли подумал с раздражением: свалится он с ног или нет? Что-нибудь уж одно.
— Был паркет генерала Борегарда, и нет его. Ну и черт с ним. Соедини-ка меня со Стариком.
Стэнли набрал номер.
— Мисс Маргарет у телефона.
На мгновение Стэнли показалось, что мистер Роберт не захочет говорить, но он все-таки взял трубку. Стэнли вдруг заметил, что его руки все в земле: ногти обведены черной каймой, в поры и бороздки кожи въелась грязь. Но голос его был обычным.
— Как ты, душка? Как папа?
Стэнли вернулся к своему кофе.
— Ты уже проверял птиц? — спросила Вера.
— А зачем, если Старика нет?
— Все-таки ты посмотрел бы.
— Они что, тебя интересуют? Птицы?
Стэнли прошел своей обычно размеренной походкой дворецкого через вестибюль, мимо лифта — его дверцы были сомкнуты плотно, как губы, — и поднялся к стеклянным дверям оранжереи.
Он открыл эти двери, и густой тяжелый воздух навалился на него, как предмет, обладающий весом и массой. Он задержал дыхание и быстро нырнул в зеленый коридор, старательно избегая мясистых обвисших листьев орхидей.
Птицы громко пели. Они порхали среди веток, сбивая белые лепестки гардений, они висели на своих нелепых трапециях, они летали в свободном пространстве под потолком.
Вошел мистер Роберт.
— Стэнли, ты просто чтец мыслей. Принеси мне завтрак сюда.
— Сюда?
— Вон туда. Туда, где сидит Старик. — Он указал на белое плетеное кресло под петлей цветущей бугенвилеи.
— Слушаю, сэр, — сказал Стэнли. — Будете пить чай или кофе?
Мистер Роберт не услышал.
— Старость, она берет над тобой верх. И весь мир успевает измениться, пока ты на него не смотрел.
Он машинально теребил пальцами лист огромного папоротника, который свешивался через его плечо.
— И знаешь, что хуже всего? Первый седой волос… понимаешь где? Это черт знает что такое! А ведь она могла бы дать мне поговорить со Стариком.
— Кофе или чай, сэр?
— Я хотел поговорить со Стариком. Нет-нет, он отдыхает… Они все время там, либо та, либо другая…
Он круто повернулся и пошел, пригибая голову под свисающими плетями лиан.
Стэнли принес и кофе и чай — это было проще, чем добиваться ответа.
Он весь день проспал на двух креслах, подсунув под голову подушку в синих цветочках. Он не стал ни переодеваться, ни бриться. Один раз, когда Стэнли вошел, он мочился на большой фикус.
— Вот что я думаю обо всем этом, Стэнли, — сказал он. — Погляди на это дурацкое дерево с листьями, как скрипки, и вон на то — у него снизу на листьях красные прожилки. Я все сидел тут и смотрел на них. Черт те что, и как это я раньше не замечал? Нет, только этого они и стоят.