— Нельзя жить там? — Ладя показал на ветряк. — Он не работает, конечно.
— Работает.
— Дон Кихот.
— Я его люблю, — сказала Ганка. — Мой дед был мельником.
— Я не мельник! Я ворон!.. — запел Ладя.
Ганка засмеялась.
— Напугаешь тетку Феодору.
Село было очень большим. Посредине села был ставок, в нем плавали, полоскались утки. Высоко поднялись тополя, охваченные легкой зеленью, а внизу, закрывая хаты, цвели вишневые сады. Казалось, что сады, как молоко в кастрюле, кипят, пенятся, текут через край. Ладя вспомнил, как Франсуаза учила их французской песне «Время вишен»: когда наступит время вишен, будут радоваться веселый соловей и насмешливый дрозд, и закружится голова, и придут сумасшедшие мысли. Кажется, так. Да, чего-чего, а сумасшедших мыслей Ладьке хватает.
В отдалении плелись старики.
— Всемирные следопыты.
— Ты новый человек, им интересно.
Тетка Феодора обрадовалась постояльцу.
— Який парубок, та ще со скрипцей. Проходьте в хату.
Она была в широкой темной юбке и в кофте, густо расшитой черными и красными нитками. «Паровозный дым, а в нем искры», — подумал Ладька. Косынка едва сдерживала ее волосы, в которых смело могла бы поселиться крупная птица.
В хате было чисто и просторно. Ладя впервые увидел русскую печь и всякие кочерги и ухваты. Рядами сушились на полке под печью глечики и миски, большим цветком были разложены деревянные ложки. На тонкой бечевке висел, сушился перец и еще какие-то листья, будто украшения индейцев. Таким же цветком, как ложки, были расклеены и висели на стене под стеклом мелкие фотографии.
— Скрипочку можно и в прохладу положить, — сказала тетка Феодора, — чтоб не у печи.
Она взяла футляр и положила его под окном на низенькую лавочку.
— Твой парубок? — вдруг спросила тетка Феодора и лукаво взглянула на Ганку.
— Что вы говорите? — вспыхнула вся до корней волос Ганка.
Ладя слышал, что так вспыхивают до корней волос, но сейчас он стал этому свидетелем. Он даже пожалел Ганку.
Ладя глянул в окно и увидел стариков. Они с любопытством смотрели в хату. Добились все-таки своего, подумал Ладя, узнали, для чего я приехал. Ганка тоже, конечно, увидела стариков, нахмурилась. Выбежала во двор. Старики мгновенно исчезли.
«С Ганкой, как за каменной стеной», — подумал Ладя.
— Извиняйте, что не так сказала, — улыбнулась тетка Феодора, но Ладя понимал, что она умышленно так сказала. Хитрая эта тетка Феодора. — Вы, может, сослуживец Ганки? Учитель?
— Циркач, — ответил Ладя.
— Дывись. В цирке, значит, номер имеете?
— Швунтовая гимнастика на доппель-трапе. Могу и кор-де-волан на кор-де-парели. И с этой… з небезпекою для життя.