– Подожди, это еще не все, – быстро сказал я, надеясь отвлечь ее. С нажатием кнопки в гостиной заиграла классическая музыка. Я протянул ей руку. – Мы не успели потанцевать на нашей свадьбе.
Ее улыбка вернулась. Она взяла меня за руку и позволила привлечь к себе. Я закружил ее по комнате, стараясь не врезаться в какие-нибудь свечи. Она весело посмотрела на меня:
– Что ты делаешь? Это же вальс. Он состоит из трех ударов. Разве ты не слышишь? Раз-два-три, раз-два-три.
– В самом деле? Так это вальс? Хах. Я просто выбрал то, что хорошо звучало. Так как у нас нет «своей» песни или чего-то в этом роде. – Я задумался на секунду. – Думаю, в этом смысле мы не похожи на пару.
Она усмехнулась:
– Если это наш самый большой недостаток, то, по-моему, у нас все хорошо.
Несколько долгих минут мы танцевали по комнате, когда я вдруг сказал:
– «Она ослепила меня с наукой»
[1]
– Что? – спросила Сидни.
– Это может быть нашей песней.
Она рассмеялась, и я понял, что не слышал этот звук уже долгое время. Это причинило мне боль, мое сердце дрогнуло.
– Что ж, – сказала она. – Думаю, это лучше, чем «Порочная любовь»
[2]
Мы оба рассмеялись, и она прижалась щекой к моей груди. Я поцеловал ее в золотую макушку, вдыхая запах ее мыла и кожи.
– Чувствовать себя так неправильно, – тихо сказала она. – Счастливыми, я имею ввиду. Когда Джилл там…
При звуке этого имени мое сердце сжалось, и тяжелая темнота готова была обрушиться на меня и разрушить этот маленький момент радости, который я создал. Мне пришлось силой оттолкнуть эту тьму, заставляя себя отступить от опасной пропасти, я слишком хорошо знал такие моменты.
– Мы найдем ее, – прошептал я, еще крепче обнимая Сидни. – Где бы она ни была, мы найдем ее.
«Если она еще жива», – ехидно сказал мой внутренний голос.
Наверное, стоит отметить, что голос, который все время говорил в моей голове, не был частью каких-то умственных упражнений. На самом деле это был отчетливый голос, принадлежащий моей умершей тете Татьяне, бывшей королевы мороев. Хотя она не присутствовала в виде призрака. Ее голос был галлюцинацией, порожденной возраставшим безумием, захватывающим меня из-за редкого вида магии, которой я пользовался. Таблетки бы заткнули ее, но и отрезали бы меня от магии, а наш мир сейчас слишком непредсказуем, чтобы сделать это. Так что призрак тети Татьяны и я стали соседями у меня в голове. Иногда эти галлюцинации приводили меня в ужас, и я спрашивал себя, как долго это будет продолжаться, прежде чем я полностью сойду с ума. В других случаях я обнаруживал, что воспринимаю ее как должное, – и то, что я расцениваю ее как нечто нормальное, пугало меня даже больше.